"Александр Хургин. Возвращение желаний" - читать интересную книгу автора

А видеться могло ему какое угодно время. Поскольку все события
располагались теперь не в уходящей, обратной, перспективе, а на окружности.
Сам старик Полухин пребывал внутри этой временн`ой окружности. И он видел
то, что было на ней в данную минуту перед его взглядом. Но в любом случае
взгляд его был направлен в прошлое, в прошедшее время, в то время, которого
давно нет. В никуда, получается, был направлен. А в настоящем времени он
фактически уже не существовал. Разве что короткими эпизодами, перебежками,
обрывками. И тратились эти обрывки на одевание-раздевание, еду и хождение в
туалет, измерение давления и принятие лекарств. На то, значит, что требовало
от него физических напряженных усилий и хоть какого-то умственного внимания.
Сосредоточенности на себе нынешнем требовало. И еще, может быть, спал он в
настоящем времени, хотя это тоже вопрос без ясности. Когда же его мыла или
брила жена, когда он сидел, дыша воздухом, на лоджии или смотрел лежа
телесериал - старик Полухин отсутствовал. Здесь, в реальном времени, во
времени, текущем для большинства. Потому что он находился в своем времени. И
чем ближе к смерти, тем реальнее становилось для него его собственное,
нереальное, время, тем дольше он там бывал душой и телом, тем реже оттуда
выползал. Но все-таки иногда выползал. Или, пожалуй, выныривал. Часто - для
себя самого неожиданно и зачем, неизвестно. Он просто обнаруживал, что
пытается перевести свое беспомощное тело в сидячее положение, натягивая
веревочную лестницу, специально придуманную иностранцами для тех, у кого не
хватает сил подняться с постели напряжением собственных мышц.
- Куда ты собрался? - говорила жена.
- Мне надо, - говорил старик.
- Куда надо?
- Надо, - и шел в туалет. И там запирался.
- Зачем ты запираешься? - кричала жена.
Но старик Полухин ее не слушал. Он обязательно, как назло, запирался в
туалете. Видимо, по привычке, выработавшейся за десятки предыдущих лет и
автоматически безотказно срабатывавшей, управляя его движениями. Раньше, год
или два назад, он так же запирался в ванной. Хотя уже поскальзывался там,
падал и лежал - потому что сильно ударялся и головой, и всем телом.
Кончилось тем, что сын пришел и вывинтил из двери крючок.
С туалетом в результате получилось приблизительно то же самое, то, чего
жена и опасалась. Старик пошел туда на рассвете, когда она спала, заперся,
сел и запрокинулся назад. Он сидел и не мог встать. Сидел и молчал.
Собираясь с силами. А силы не собирались. Их не было. Они, наоборот, от него
уходили и его покидали. И он сидел, потея, полупровалившись в унитаз, пока
жена не почувствовала неладное.
Ее сознание даже сквозь сон следило за стариком. Наверно, она боялась,
чтоб он не умер во сне. А то говорят - повезло человеку счастливо умереть.
Уснул и не проснулся. А кто это знает, что не проснулся? Что умер во сне,
под защитой сна. Жена склонна была думать, что это окружающие, близкие,
спят, когда человек умирает. А он умирает как положено, без льгот. Встречает
свою смерть один на один, в полном отсутствии посредников и адвокатов. И
может быть, Бог умышленно делает так, чтобы все остальные - пока посторонние
и непричастные - спали без задних ног. И не мешали своим неуместным
присутствием и мельтешеньем, и чтобы не стали невольно посвященными в
последнее таинство жизни раньше времени. А некоторых Он усыпляет, чтоб нос
свой не совали, куда не надо, из чистого бездумного любопытства, или по