"Александр Хургин. Страна Австралия (сборник)" - читать интересную книгу автора

А Беляев говорил:
- Да здесь она где-нибудь шастает, поищи. Вот и кот ее Топик молоко
лакает.
И МВТУшник бродил по комнатам и коридорам квартиры и натыкался везде на
кота и на старика, и кот на него ворчал и шипел, а старик нудно делился
впечатлениями о первых безоблачных днях февральской революции и объяснял ему
роль культа личности в истории, и вспоминал о своей покойной ныне невесте
княгине Инне Андреевне. А МВТУшник слушал его и говорил про себя: "И где ты,
старый хрен, на мою голову взялся?". А старику он ничего не говорил, потому
что был хорошо воспитан в семье ереванских врачей русскоязычного
происхождения. А старик насильно угощал МВТУшника чаем с лимоном и, конечно,
Смирновской и ворованным молоком, и делился с ним ужином, а на ночь поил
кефиром. И МВТУшник ложился спать в спальне старика, а Лерка к нему не
приходила, и он стонал и плакал во сне, как маленький нервный мальчик. А
один раз Лерка его, видно, пожалела и приснилась ему с ним рядом, и он стал
целовать ее нежно и пылко и сжимать в железных объятиях, и опять стонать и
плакать, но уже от любви и счастья. А Беляев в этот самый щекотливый момент
вошел к старику в спальню пожелать ему спокойной ночи, полюбовался на эту
картинку и говорит:
- Так...
А Лерка говорит:
- Ну чего ты накручиваешь? Это ж все в его сугубо частном сне
происходит, а не по-настоящему. И она обняла Беляева и прижалась к нему вся.
Но Беляев не растаял под воздействием ее женских колдовских чар и удалился в
свою комнату, и стал доводить начатое дело до логического конца. И старика с
собой прихватил.
- Чтоб вам не мешал, - сказал он Лерке.
А Лерка ему сказала:
- Ну и дурак. - И запропала куда-то и не посещала больше ни сознание
Беляева, ни его богатое воображение, ни квартиру. А за ней исчез с горизонта
и ее кот Топик, и МВТУшник тоже прекратил свои назойливые визиты. И Беляев
уже подумал, что он, МВТУшник, благополучно умотал в свой другой город и
обрел там покой в труде и счастье в жизни или заново женился на Лерке по
любви и теперь, наконец, они счастливы вместе в каком-нибудь из городов. А
старик никуда не исчез и не подевался, а жил с ним, с Беляевым, в мире и
согласии на своей площади, и он вечно что-нибудь гладил или ел и приходил к
Беляеву, и они молчали целыми часами и днями, и он трогал нетрезвого Беляева
пальцами, а иногда он говорил:
- Алик, у меня неприятность. Я не могу удалить верхний зубной протез.
Помогите мне в этом, пожалуйста, - и он открывал рот, забитый остатками
принятой пищи. И Беляев, чем мог, помогал ему и снова с усердием пил.
И вот однажды и в один прекрасный день, когда Беляев был совершенно не
в себе и вне себя от пьянства, его комната начала заполняться не прошенными
им гостями. Первыми рука об руку в комнату вошли Психопат-Психолог и
Толиписательтолиепоэттолипростолитератор. Психолог без конца теребил очки на
носу и нос под очками и очень удивлялся сам себе - мол, зачем меня сюда, к
чужим пенатам, занесло - уму непостижимо, и еще он думал: "Вовек себе не
прощу этого непростительного малодушия". Толиписатель, как и следовало от
него ожидать, все и вся пристально наблюдал в целях еще более углубленного
изучения жизни общества, многозначительно чиркал в блокноте и так увлекся и