"Александр Хургин. Страна Австралия (сборник)" - читать интересную книгу автора

беспробудно, со вкусом и удовольствием, пить горькую под бедную
килокалориями закуску, как самый распоследний хронический алкоголик. К
предмету закуски у него и в добрые, целостные, времена было отношение
наплевательское и неряшливое, а сейчас и совсем не о чем говорить и
разглагольствовать, не до жиру. Так что пил Беляев под молоко двухпроцентной
жирности. У него во дворе стоял молочный ларек, палатка, где торговали
молоком из бочки, а бочку эту привозили черной ночью, и Беляев выходил и
открывал ее, не нарушая пломбы, специальным ключом, который сделал ему на
мехзаводе знакомый соратник его отца и брата слесарь-виртуоз дядя Вася
Колокольников. И Беляев отпирал этим хитрым ключом бочку, и у него всегда
имелось в доме и никогда не переводилось коровье свежее молоко. И он им
закусывал или, наверное, все-таки запивал крепкие спиртные напитки. Воровал
он, короче, это молоко, как подлая сволочь и тать и, значит, это ворованное
молоко из бочки являлось основным средством к его достойному существованию
во времена глобальных запоев.
- А-а, все одно эта бандитка-молочница всем и каждому недоливает нагло
и открыто, так пускай она украдет меньше на три литра у день, не подохнет. И
не обеднеет, - так себя оправдывал и убеждал Беляев, когда открывал кран и
воровал молоко, принадлежащее в идеале народу. И вот Беляев сейчас усиленно
и самым серьезным образом пил много дней и ночей подряд без отдыха и
перерыва. Но пил он как-то по-особенному, не по-русски, а удерживая себя в
определенной и далеко не последней степени алкогольного отравления и на
сильном взводе. И как только взвод его ослабевал и шел на убыль, он добавлял
и запивал, в смысле, значит, закусывал глотком охлажденного молока из
бидона. Чтоб, значит, и силу хмеля использовать с максимально возможным КПД
и чтоб не опускаться до состояния скотства и отключки сознательного
соображения. И в таком нетрезвом, но и не пьяном половинчатом виде пребывал
Беляев неделями и месяцами, и у него было тепло на сердце, как от песни
веселой, ну или, если не тепло, то вольготно и потому вполне терпимо. А
принял волевое решение фундаментально запить в этот последний раз он после
того, как позвонила ему Лерка - это предыдущая его жена и подруга дней его
суровых, тоже, конечно, неофициальная, но любимая Беляевым без дураков и до
глубины души. Эта Лерка, она первая и единственная из всех бросила Беляева
еще до того критического переломного момента, как у самого у него случилось
расстройство и разрушение его собственного чувства к ней. И он никак не мог
теперь ее выкинуть из головы и сердца и тешил себя приятными воспоминаниями
о Леркиных коварстве и любви. А позвонила она ему из города Львова и
спросила, не сможет ли он встретить ее послезавтра, то есть в понедельник,
на вокзале с поезда, так как, сказала, отец у меня безвременно ушел из
жизни. А она отца своего очень любила и уважала, даже больше, чем свою мать,
хотя он и был ей не отец, а отчим. И вот она ездила его хоронить, а сейчас
едет обратно с непосильным количеством тяжелых вещей, потому что мать
передала все нужное, чтоб она отметила тут девять дней со дня смерти. Она,
Лерка, и там бы могла их отметить с родными и близкими соседями, но никак не
могла так долго задерживаться у матери в родительском доме, ведь же и дети
ее и любимый кот Топик остались на попечение бывшей ее свекрови, которая их,
детей, недолюбливала за шумливость, а котов так просто не переваривала
органически и в принципе. И вот она позвонила не кому-нибудь другому, а
именно Беляеву, и Беляев встретил ее с поезда и дотащил чемоданы и сумки с
вещами, и они набрались с ней, с Леркой, до умопомрачения и необузданности