"Кимберли Кейтс. Утренняя песня " - читать интересную книгу автора

какой высоты придется падать. Если Остен что-то и знает о мальчиках, то не
пройдет и десяти минут, как Пип будет ликовать.
Данте махнул хлыстом, и грум подвел лошадей. Остен сжал поводья своей
лошади.
- Уидерз, помогите Пипу сесть в седло.
- П-п-пожалуйста, - заикаясь, произнес Пип, - я...
- Ты прекрасно справишься, мальчик. Закат кроток, как ягненок.
Данте взлетел в седло и повернулся, чтобы посмотреть, как Уидерз сажает
мальчика на лошадь. Лицо малыша стало серым, глаза наполнились ужасом.
Данте нахмурился. Неужели он совершил ошибку? Но времени на раздумья не
было.
В это мгновение из груди ребенка вырвался какой-то странный звук.
Данте охватила тревога.
- Какого черта? Уидерз, снимите его, что-то не так!
Грум попытался сделать это, но пальцы мальчика вцепились в гриву коня,
словно абордажные крюки. Мерин качнулся в сторону, поднимая и опуская голову
и дергая поводья, которые все еще держал грум.
Данте соскочил на землю.
- Подержите Заката, - приказал Данте груму и схватил руки Пипа. Они
были ледяными.
Данте с трудом их разжал и снял ребенка с лошади. Пип задыхался, его
губы посинели.
- Позовите мисс Грейстон! - завопил Данте. - Уидерз, возьмите Огнеборца
и поезжайте за врачом. Скорее!
Данте прижал мальчика к груди и вбежал в дом.
Он положил ребенка на диванчик, пытаясь расстегнуть ему рубашку. В этот
момент вбежала Ханна. Ее лицо окаменело от испуга, но она схватила руки
Пипа, нисколько не удивившись.
- Черт, с ним что-то случилось! - воскликнул Данте.
- Это одышка.
- С ним раньше такое бывало?
- О, много раз. Так много... но, Пип, ты же так хорошо себя чувствовал,
ангел мой! Что тебя взволновало?
- Л... лошадь, - прохрипел ребенок, прижав кулачок к груди. - Я...
- Снова кошмар? Никто больше не заставит тебя подходить к лошади. Разве
я тебе этого не обещала?
- Я просто посадил его на эту проклятую лошадь, - сказал Данте.
- Вы посадили его на лошадь? Не спросив меня? Как вы могли? - Ханна
едва сдерживала гнев.
У Остена горели щеки.
- Я просто хотел вывести его на солнце! - оправдывался Данте. -
Господи, ведь он прячется в комнате, как привидение! Откуда мне было
знать...
На ресницах Ханны блеснули слезы. Она восприняла слова Данте как
оскорбление.
- Разве он не сказал вам, что боится?
Он пытался. Теперь Остен был в этом уверен. Но Данте так рвался к цели,
что не обратил на это внимания.
- Прости... Нанна... Хотел быть мужчиной... боялся... - Пип прохрипел
его же собственные слова. Неужели он забыл, насколько пагубным может