"Кимберли Кейтс. Ангел Габриеля " - читать интересную книгу автораиспачкал ее платье! И когда полный нежности взгляд Аланы встретился со
взглядом Тристана, новое волнующее видение возникло перед его взором, прекраснее любой сцены, когда-либо запечатленной им на холсте: Алана в окружении таких же рыжеволосых, как она, шаловливых малышей, Алана в его объятиях, в его постели... - Папа... - произнес полусонный Габриель, когда Тристан заботливо укутывал его одеялом. - Обещай мне, что ты еще долго-долго останешься здесь и не уйдешь на небо. Обещай, что останешься со мной навсегда... - Я всегда буду с тобой, Габриель. Я всегда буду любить тебя и заботиться о тебе. - Но если я стану жить у тети Бет, я уже не смогу больше сторожить тебя у дверей кабинета, слушать твой голос, пока я играю в солдатики или читаю книгу... - Значит, ты... ты знаешь об этом? - ужаснулся Тристан. - Да, сэр, - пробормотал Габриель, прижимаясь к отцу, его щеки были розовее августовских яблок. - Я играл у дверей, а ты разговаривал с Берроузом, и я все слышал. Тристан представил себе, как Габриель стоит в коридоре и слушает безжалостный приговор себе, и опустил от стыда голову. Бедный ребенок, который неделями носил в душе страшный груз обиды, боли и страха... И каждый проходящий день сокращал и без того малый запас времени, которое ему оставалось провести в родном доме, прежде чем его отец, обязанный беречь, лелеять, утешать и прогонять его детские страхи, отошлет сына прочь. - Так вот почему ты хотел остаться здесь на Рождество, - сказал Тристан, клеймя себя за бессердечие, - хотя мы не собирались его Мудрые понимающие глаза сына, казалось, заглядывали в самую душу отца, где-то в уголках детских губ затаилась горечь. - Я хотел показать тебе, папа, что могу очень тихо себя вести и совсем тебя не беспокоить. И еще мне так хотелось, чтобы ты улыбался. Потому что, если бы ты улыбался, то, может, и не отправил бы меня к тете. Хотя я понимаю, что я для тебя большая обуза. - Ты - обуза? - Каждое слово Габриеля жгло, как раскаленное железо. - Господи, мальчик, да с тех пор, как ты родился, ты был единственным утешением в моей жизни! - Но мама говорила, что ты все время сердитый, потому что у тебя много важных дел, а мы тебе мешаем. Она говорила, что это не важно, потому что я могу заботиться о ней вместо тебя. Страх овладел Тристаном. Неужели Шарлотта внушала Габриелю ненависть к отцу, душила сына, словно обвивающий дерево плющ, своей любовью и в то же время требовала от него постоянного внимания? Тристан всегда знал, что Шарлотта ревновала его ко всем: к отцу, сестрам, матери. Но как могла она ревновать его к собственному сыну? Старый гнев пробудился в Тристане при воспоминании о том, как Шарлотта прогоняла Габриеля из комнаты, стоило туда войти Тристану, как она отсылала Габриеля ужинать в детскую. Он вспомнил грустное выражение на лице сына, когда тот приходил пожелать отцу доброй ночи в те редкие дни, когда Тристан рано возвращался домой из конторы. - Для меня на свете нет ничего важней тебя - помни это, мой мальчик. Габриель смолк, задумавшись; какая-то мысль не давала ему покоя. |
|
|