"Кимберли Кейтс. Ангел Габриеля " - читать интересную книгу авторалист.
- Напиши все, что ты хочешь сказать маме, как будто ты сидишь рядом с ее креслом на своей скамеечке. Ты помнишь, как ты ей все рассказывал? Габриель кивнул. Он взял перо, окунул его в чернильницу и начал писать. Неприятный скребущий звук вдруг нарушил тишину, и на бумаге расплылась большая чернильная клякса. - Папа, я все испортил! - в ужасе воскликнул Габриель. - На небесах не обращают внимания на кляксы, - успокоил его Тристан. - Кляксы там исчезают сами собой. Мальчик недоверчиво улыбнулся: - А ты тоже напишешь маме? Тристан отвернулся, и Алана заметила, как потемнело его лицо: значит, догадалась она, Тристан и его жена отдалились друг от друга задолго до смерти прелестной Шарлотты. Наверное, тогда, когда он забросил живопись и погрузился в дела компании. После короткого раздумья Тристан кивнул: - Я обязательно напишу. Уже очень, очень давно мне надо сказать ей нечто важное. Габриель прилежно трудился над своим посланием, и Тристан тоже написал письмо, короткое, всего в одну строку, но эта строка была написана кровью сердца. Затем он аккуратно сложил лист вчетверо. Габриель последовал примеру отца, но его прямоугольник получился кривым, к тому же мятым и испачканным чернилами. Одним словом, совсем таким, как письма, которые матери с незапамятных времен всегда хранили в своих заветных шкатулках. - А что мы будем делать дальше? - Габриель вопросительно посмотрел на - Папа тебе скажет. Тристан подвел сына к камину, где ярко горел огонь и время от времени стреляли поленья. - Мы бросим письма в огонь. Если дым сразу уйдет вверх, в трубу, значит, наши письма отправились прямо на небо и твое желание обязательно исполнится. - А если нет? - Тогда мы напишем еще раз, только немного погодя. Габриель напряженно сморщился и сунул свой прямоугольник в самый огонь. Концы листа обуглились и вспыхнули, бумага загорелась. Все трое напряженно следили, что же будет дальше. Алана затаила дыхание, изо всех сил желая, чтобы дым пошел прямо вверх. Дым действительно пошел прямо в трубу, его слабые завитки потянулись к небу, к облакам, к ангелам, к той, которой Габриель написал свое письмо. - Папа, папа, она меня услышала! Мама меня услышала! Как тогда, когда она прислала Алану! - Габриель сиял от счастья. - А теперь очередь за тобой! Тристан опустился на колени и бросил в огонь свое послание; вся его фигура выражала напряженное ожидание, на грустном лице была написана безнадежность. Записка сгорела дотла, и завитки дыма поплыли вверх, по своему пути к небу. Габриель придвинулся к отцу и прижался головой к его плечу. - Папа, а что ты попросил у мамы? - Я попросил у нее прощения, - еле расслышала Алана шепот Тристана. |
|
|