"Игорь Кецельман. Зоопарк (Из записок перевозчика животных)" - читать интересную книгу автора

- Журавль.
- Подожди, сейчас дежурный подойдет.
- А где молодой человек ночевать будет? - заинтересовалась одна из
медсестер. Она говорила медленно, пьяно растягивая слова.
- Домой поеду.
- Ну-у, ночью ехать. Давай мы поближе тебе что-нибудь найдем.
Но тут появился дежурный с водкой и ее внимание переключилось.
- Врачей уже нет. Сам занесешь в карантин? Или здесь оставишь?
- Занесу.
Я шел по темным дорожкам зоопарка. Фонари не горели - их не было. Ночные
прогулки в зоопарке не предусмотрены. Коробку я держал в руке и чувствовал,
как внутри переступает журавль. Совсем рядом в темноте были вольеры, клетки.
Там животные. Но их и не слышно. Только где-то над головой шумели листвой
деревья.
Вот и ветеринарный пункт, он же карантин,- над входом горит красная
лампочка. Я с трудом, путаясь в ключах, открыл дверь, в темноте нашел
круглые на ощупь выключатели и повернул все разом. Зажегся яркий свет.
Большой зал с серым плиточным полом и белыми кафельными стенами был заполнен
клетками с животными: попугаи, мартышки, белки. Свободных клеток не видно.
Я опустил коробку на пол. Пусть постоит. Утром выпустят. На всякий случай
прикинул в уме: так, завтра не суббота и не воскресенье. Рабочий день.
Дольше ночи не простоит. "Чао, бамбино!" - И погасил свет. Запирая дверь, я
слышал, как журавль возится в тесной коробке, толкается о стенки.
В темноте возвращался обратно. Впереди, как маяк, светилось окно
комендатуры...
Это тогда было, с журавлем. А сейчас, за медведем, меня отвезут и привезут.
Из желтого автобуса навстречу идет водитель, улыбается:
- Что, в аэропорт? - Приветливо тянет руку. И качается. Ничего. Не в первый
раз.
Медведь был медвежонок. Камчатский. Сидел в картонной коробке, перевязанной
шпагатом, и жалобно выл. Еще бы, постой несколько часов на солнцепеке...
Рядом никого. Летчикам, через которых его передали, как с проводниками на
поездах передают вещи, надоело ждать, и они уехали, оставив медвежонка на
асфальтовом бордюрчике возле здания аэропорта.
Верх коробки был мокрый, темный от воды. Попоить решили, сердобольные!
Размокшие половинки картона разошлись, когда мы подняли коробку, и из нее
показалась голова, поросшая бурой шерстью. Я в одиночку пытался удержать
животное (водитель, увидев, как обстоят дела, быстренько перебрался к себе,
за плексигласовую перегородку), придавливал размокший картон, поправлял
сползший шпагат, но все было напрасно. Медвежонок вылез из коробки, когда
автобус уже ехал. Вылез и бросился к задней дверце. Она была неплотно
прикрыта, вместо замка примотана проволокой. Оставалась широкая щель, и
сквозь нее был виден лес. Медвежонок прижался к щели и завыл.
Я сидел на подпрыгивающем сиденье и оценивающе смотрел на животное. Уже не
маленький медвежонок. Подросток. Вообще-то мне следовало бы сойти. Пусть
водитель сам добирается. Но тогда жди рейсового автобуса, битком набитого, и
целый час трясись в нем до метро. Неохота. А-а!.. Пронесет.
Сначала я еще посматривал на медвежонка, сидевшего у двери и временами
начинавшего тихо, жалобно выть. Словно ребенок хнычет. Жалобные интонации
окончательно меня успокоили: куда ему, слишком напуган.