"Эрих Кестнер. Фабиан (Роман)" - читать интересную книгу автора

погибнем ни из-за сверхобычной подлости некоторых наших современников, ни
из-за того, что многие из них в общем-то идентичны тем, кто управляет нашим
шариком. А погибнем мы от всеобщего душевного комфорта. Мы хотим, чтобы все
изменилось, но не хотим меняться сами. "Какое мне дело до всех этих
людей?" - думает каждый, сидя в качалке. А между тем деньги оттуда, где их
много, путем различных махинаций, перекочевывают туда, где их мало.
Спекуляции и процентным начислениям не видно конца, а улучшению не видно
начала.
- Я свинья, - пробормотал Мюнцер, поднял стакан, поднес его ко рту, но
ничего не выпил. Так и остался сидеть.
- В кровь проникла отрава! - вскричал Мальмю. - А мы полагаем, что
достаточно приложить пластырь к воспаленному месту на поверхности земли.
Разве так можно очистить кровь? Нет, нельзя. В один прекрасный день
пациенту, сплошь заклеенному пластырем, приходит конец!
Театральный критик отер пот со лба и умоляюще взглянул на оратора.
- Оставим медицинские сравнения!-сказал Мальмю. - Мы гибнем от лености
наших сердец. Я экономист, и я объясняю вам: попытки разрешить современный
кризис чисто экономическим путем, без предварительного обновления духа -
шарлатанство!
- Дух и тело создает по себе, - произнес Мюнцер. Он осушил свой стакан
и громко всхлипнул. Ему вдруг уяснились гигантские размеры надвигающегося
бедствия. И Мальмю, чтобы перекричать коллегу, пришлось еще повысить голос.
- Вы, конечно, скажете, что существуют два массовых движения. Эти люди,
независимо от того, наступают ли они справа или слева, хотят вылечить
болезнь крови, отрубив больному голову топором. Разумеется, болезнь крови
перестанет существовать, но ведь и больной тоже, а это значит, что лечение
было слишком радикальным.
Господин Штром, пресытившись картинами болезни, обратился в бегство.
Из-за углового столика тяжело поднялся какой-то толстяк, попытался повернуть
голову к оратору, но шея у него была слишком жирной, и он, глядя в обратную
сторону, произнес:
- Вы, часом, не медик? - И опять плюхнулся на стул. Тут им вдруг
овладела неистовая ярость, он заревел: - Деньги нам нужны! Деньги! И еще раз
деньги!
Мюнцер кивнул, прошептал:
- Монтекукколи тоже был свинья. - И снова заплакал.
Толстяк в углу не мог успокоиться.
- Да это же курам на смех, -ворчал он. - Духовное обновление, леность
сердца, просто курам на смех. Деньги на бочку, и мы выздоровеем. А тогда уж
можно и посмеяться вволю.
Женщина, сидевшая напротив него, такая же толстая, спросила:
- А кто же тебе их даст, Артур?
- Тебя не спрашивают! - заорал он, снова выйдя из себя. Потом вдруг
успокоился, поймал проходившего мимо кельнера за фалду и сказал:-А теперь
принесите студень, к нему уксус и растительное масло.
Мальмю, указывая на толстяка, спросил:
- Ну, разве я не прав? Кому охота рисковать головой из-за таких
идиотов? Но дело не в этом. Вранье будет продолжаться. Самое правильное -
поступать неправильно.
Мюнцер лег на диван, устроился поудобнее и захрапел, хотя еще и не