"Эрих Кестнер. Эмиль и сыщики" - читать интересную книгу автора

- Дайте же мне закончить, - говорю я. - Так вот, хотя Шиллер никогда не
был в Швейцарии, в его пьесе "Вильгельм Телль" все - чистая правда, до
мельчайших подробностей...
- А это потому, - возражает Нитейфюр, - что он предварительно прочел
поваренные книги.
- Поваренные книги?
- Ну да. Поваренные книги по своей специальности. В них можно
почерпнуть много полезного: и какой высоты горы в Швейцарии, и когда там
тает снег, и как все было, когда крестьяне подняли восстание против
губернатора Геслера.
- Вы, несомненно, правы, - соглашаюсь я. - Шиллер все это, конечно,
читал.
- Ну вот видите! - подхватывает Нитенфюр и убивает полотенцем муху. -
Вот видите, если вы поступите, как Шиллер, и почитаете книги, то, может
быть, вам и удастся дописать вашу историю про этих самых австралийских
кенгуру.
- Нет, читать книги у меня нет никакой охоты. Были бы деньги, я бы
съездил туда и посмотрел бы все сам на месте. А читать про это - нет...
- Тогда я дам вам один совет, - говорит он, - пишите о вещах, которые
вы хорошо знаете. О метро, о гостиницах и о тому подобном, ну, и о детях,
конечно, которые все время путаются у нас под ногами. Да и давно ли мы сами
были детьми?
- Но ведь бородатый господин, этот крупнейший специалист по детям - он
уверяет, что знает их как свои пять пальцев, - толковал мне, что все это их
не интересует.
- Чушь! - бурчит господин Нитенфюр. - Уж мне-то вы можете поверить. В
конце концов у меня тоже есть дети: двое мальчишек и девочка. И в свободные
дни я рассказываю им, что здесь, в ресторане, происходит. А у нас ведь дня
не бывает без историй: то кого-нибудь обсчитают, то - вот недавно был случай
- один подвыпивший посетитель размахнулся, чтобы дать затрещину парнишке,
продающему сигареты, а вместо этого врезал по шее проходившей мимо
элегантной даме. И ребята мои, скажу вам по секрету, слушают эти рассказы,
развесив уши.
- Вы в этом уверены, господин Нитенфюр? - спрашиваю я.
- Еще бы! Голову даю на отсечение! - восклицает он и убегает, потому
что за соседним столиком какой-то господин стучит ножом о стакан, прося
счет.
И вот только потому, что этого требовал старший официант Нитенфюр, я
решил написать историю про то, что все мы - и вы, и я - очень хорошо знаем.
Я вернулся домой, уселся на подоконник и стал глядеть на Пражскую улицу
в надежде, что как раз под моими окнами пройдет та История, которую я ищу.
Тогда бы я ее окликнул и сказал: "Прошу вас, поднимитесь ко мне на минутку.
Я так хочу вас написать!"
Но История все не шла и не шла, а я начал мерзнуть. Тогда я с
раздражением захлопнул окно и пятьдесят три раза обежал вокруг письменного
стола, но и это не помогло. Наконец, я, как в тот раз, улегся на пол и стал
думать.
Когда вот так долго лежишь на полу, то мир выглядит совсем по-другому.
Видишь ножки стульев, домашние туфли, цветы на ковре, пепел, пыль, тумбы
письменного стола, а под диваном вдруг находишь перчатку с левой руки,