"Герман Кестен. Казанова" - читать интересную книгу автора

попросил трех братьев оставаться друзьями его жены. Потом он
обратился к прелестной жене, истекавшей слезами, и попросил
торжественно поклясться, что никого из детей она не потащит в
театр, где он испытывал лишь пагубные страсти.
Дзанетта поклялась. Владельцы театра Сан-Самуэле, трое
братьев Гримани (Микеле, Дзуане, Алвизе), торжественно подняли
руки как свидетели клятвы. Два дня спустя бедный Гаэтано умер от
судорог (18 декабря 1723).
Джакомо Казанова описал в воспоминаниях сцену клятвы и смерть
отца с остроумием и без малейшего сочувствия. Что он обязан
Гаэтано Казанове лишь именем, а жизнью Микеле Гримани, Казанова
упомянул не в мемуарах, а в памфлете, который опубликовал в
Венеции в 57 лет. "Нет Женщин - Нет Любви, или Очищение Авгиевых
Конюшен". В главе "Нарушитель супружеской верности" Казанова
обвиняет свою мать в связи с Микеле Гримани, а жену Гримани в
связи с двоюродным братом Гримани, и пишет с курьезным триумфом:
"Итак, каждый из нас был бастардом". Сообразно с этим Джакомо
Казанова был отпрыском знатного нобиля Гримани и должен был
наследовать его имя и деньги. Он не наследовал ничего.
О своем отце, Гаэтано Казанове, Джакомо говорит, что он
гораздо больше выделялся своими нравами, чем талантами, обладал
техническими знаниями, чтобы делать оптические игрушки, и оставил
после себя родовое древо знаменитого семейства Казанова.
Вместо Дзанетты, которая шла из театра к кавалерам, от
кавалеров на роды, и снова в театр и опять к кавалерам, о детях
заботилась бабушка Марсия, вдова сапожника.
Джакомо, болезненный ребенок без сил и аппетита, "выглядел
идиотом". Он всегда держал рот открытым, вероятно, у него были
полипы в носу.
Кровотечение из носа составляет его первое воспоминание,
"начало апреля 1733", ему восемь лет и четыре месяца, он стоит в
углу комнаты, прислонившись к стене, держит голову обеими руками
и пристально смотрит на кровь, капающую из носа.
Бабушка повезла его в гондоле на остров Мурано в жилище
ведьмы с черной кошкой на руках и пятью кошками вокруг. Ведьма
уговорила ребенка не бояться и заперла его в сундук. Там Джакомо
слышал смех, плач, пение, кошачье мяуканье. Потом ведьма
освободила ребенка, раздела и положила на постель, сожгла корешки
и, снова одев с заклинаниями, дала пять сахарных облаток и
приказала под страхом смерти молчать обо всем, обещав ему ночное
посещение феи.
Ночью из камина пришла фея в пышной юбке и в короне. Она
долго декламировала, как все феи Казановы, поцеловала его в лоб и
исчезла. Казанова вскоре забыл бы ее, если бы бабушка под страхом
смерти не приказала ему молчать. Не было людей, с которыми можно
было поговорить. Болезнь сделала его печальным. Никто, кроме
бабушки, не занимался им. "И родители не говорили мне ни слова."
Старый Казанова, описывая колдовское лечение, думает не о ведьме,
а о ее психологическом успехе.
Проснулась ли его память так поздно из-за полипов? Или у