"Жозеф Кессель. Дневная красавица " - читать интересную книгу автора

наваждения. Она решила, что надо будет довериться Пьеру, и тогда все станет
на свои места, наступит просветление. Он ведь много повидал до знакомства с
ней. Опираясь на примеры из своей жизни, он, наверное, все объяснит и уймет
наконец это сатанинское беспокойство.
Но почему ее вдруг опять бросило в жар, почему так заныли виски? Только
ли в предвкушении близкой развязки? Или же виной тому было нечто иное, еще
пока неясное, но от этого не менее тревожное и могущественное? Чтобы
отогнать страх, Северина заговорила с Пьером сразу же, как только они
вернулись домой.
- Меня тут очень расстроила одна история, которую мне по секрету
рассказала Рене. Одна из ее подруг, Анриетта, ты ее знаешь, часто ходит в...
дом свиданий.
Последние слова были произнесены таким срывающимся голосом, что Пьер
удивился. Он спросил:
- И что дальше, дорогая?
- Но... это все.
- И это тебя так взбудоражило? Пойдем присядем. Они все еще стояли в
прихожей. Пьер повел Северину к себе в кабинет. Там она безвольно опустилась
на диван. Ее била легкая, но столь частая и быстрая дрожь, что она отнимала
у нее все силы.
Однако при этом внимание ее было напряжено, и она с нетерпением и
отчаянием ждала, что же скажет Пьер. Уже не желание покоя владело ею, а
непреодолимое любопытство, органическая, похожая на голод потребность узнать
о вещах, которые она боялась даже вообразить.
- Ну говори же, объясни мне, - сказала она, и в голосе ее прозвучала
мольба, страх и ярость.
- Бедненькая ты моя, ведь это же довольно банальная история. Жажда
роскоши, не более того. У этой Анриетты муж зарабатывает мало? Так ведь?
Чего ж тут удивляться, ей тоже хочется одеваться так же, как Рене, как ты. В
результате... Я, как и все, встречал подобных женщин в местах, о которых
идет речь.
- А ты туда часто ходил?
На этот раз Пьера испугала интонация Северины. Он взял ее за руку и
сказал:
- Да нет, успокойся. Я и не подозревал, что ты будешь ревновать меня к
прошлому, самому обычному прошлому любого молодого человека.
У Северины хватило смелости улыбнуться. Однако чего бы она только не
сделала, чтобы утолить жажду, которая буквально иссушала ее.
- Я вовсе не ревную, - ответила она. - Мне просто хочется больше знать
о тебе. Продолжай... продолжай...
- Ну что тебе еще сказать? Эти женщины - я имею в виду таких, как
Анриетта, - обычно ласковые, покорные, пугливые. Вот и все, моя милая, и
поговорим о чем-нибудь другом, потому что эти удовольствия относятся к
разряду самых унылых на свете.
Если бы Северина страдала какой-нибудь формой токсикомании, она бы
поняла природу овладевшего ею невыносимого наваждения. Она была так же
близка к помешательству, как морфинист, у которого отобрали наркотик перед
самым уколом. Все разъяснения Пьера лишь весьма отдаленно соответствовали
тому, чего она от них ожидала. Они были начисто лишены пикантности, глубины.
Северина почувствовала, как в ней накапливается злость против мужа: