"Жозеф Кессель. Дневная красавица " - читать интересную книгу автора

улыбались. Юный свет, беспощадный ко всему увядающему, был милосерден к их
юным лицам. Полные свежести, входили они в новый день.
- Еще так рано, - сказала Северина. - У тебя до работы еще есть время?
Проводи меня в Булонский лес.
- Ты не боишься, что устанешь?
- Да я уже давно выздоровела, одевайся быстро. Когда Пьер вышел из
комнаты, Северина вспомнила, что еще не рассказала ему о Юссоне.
"Не буду ничего говорить, - решила она. - Мне не хочется, чтобы он
расстраивался из-за пустяков".
Оттого, что она впервые что-то скрыла от Пьера, Северина почувствовала
нечто вроде гордости за себя и поэтому же - еще больший прилив любви к мужу.

IV

У Северины было такое ощущение, словно из нее изгнали злых духов.
Незнакомка, стоявшая недавно на пороге смерти, поддавшаяся в период болезни
и потом, в период возвращения к жизни, соблазнам, игре каких-то необычных,
порочных образов, которые на несколько недель примешались к ее чистому
существу - единственному, признаваемому Севериной, - и уже начали было
разлагать элементы ее нравственности, теперь отделились от нее, как ей
казалось, навсегда. Порождение болезни, эта тень рассыпалась в прах, как
только к Северине вернулось здоровье и ее сознание начало нормально
воспринимать окружающий разумный мир.
Она уверенно заняла в нем свое место. Питание, сон, нежная
привязанность, здоровые удовольствия - все, как и прежде, служило Северине и
помогало поддерживать душевное равновесие. Обновленные желания, возросший
интерес к деталям бытия стимулировали ее жизненные силы. Она ходила из одной
комнаты в другую, как будто ожидала каких-то открытий. Мебель, предметы
сообщали ей о своей глубокой и полезной взаимосвязи. Она снова научилась
управлять ими, управлять прислугой, управлять своими чувствами и своей
жизнью.
На ее серьезном лице эти окрепшие силы и убыстрившееся внутреннее
движение отражались лишь в виде сдержанного сияния. Еще никогда Пьер не
находил ее столь соблазнительной, и она тоже никогда прежде не выказывала
ему такой действенной нежности, так как единственным заметным следом,
оставшимся у Северины от неприятного кризиса после болезни, было принятое ею
решение делать все, что только возможно, для счастья мужа. Из первой слишком
откровенной попытки ничего не вышло, но изначальное желание от неудачи не
пропало. Оно проявлялось в модуляциях голоса, в неизменной ее кротости,
которая одновременно и трогала Пьера, и беспокоила его. Ее заботливость
смещала ось, по отношению к которой выстраивалась до сих пор его жизнь.
Однако его опасения рассеяли две черточки, в которых он узнавал прежнюю
Северину: она выказывала все ту же, почти суровую стыдливость, что и прежде,
и она не изменила своей манеры одеваться.
Туалеты Северина обновляла с радостной готовностью, какую привносила
теперь буквально во все, но, как и раньше, выбирала ткани и фасоны,
рассчитанные на молодых девушек. Иногда Пьер сопровождал ее к портным и
модисткам, чтобы разделить удовольствие Северины от этих визитов и еще чтобы
цены, как бы высоки они ни были, не поколебали ее решимости. Но настоящим
неразлучным спутником Северины в этих долгих походах была Рене Февре. Среди