"Ярослав Кеслер. Песнь Вещего Александра " - читать интересную книгу автора

Ярослав Кеслер

Песнь Вещего Александра

Во время гражданской войны России и в красных, и в белых войсках любили
распевать на один и тот же лихой мотив пушкинскую "Песнь о Вещем Олеге". Вот
только припев к этому гимну был их собственного сочинения, и с единственной
различной строкой: сначала и те, и другие пели "Так громче музыка играй
победу - мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!", затем у красных шло "Так
за Совет Народных Комиссаров...", а у белых - "Так за царя, за Родину, за
Веру...", а далее опять солидарно: "...Мы грянем громкое "ура, ура, ура!"".
Из этого, характерного для времен гражданской войны, но достаточно
курьезного, эпизода следуют, тем не менее, по крайне мере, два серьезных
вывода. Первый: и те, и другие, независимо от идеологии, воспринимали "Песнь
о Вещем Олеге" как свой русский гимн, и второй: одна-единственная
присочиненная строка может качественно изменить смысл с точностью до
наоборот, как частица "не". Но почему же русские, находившееся во время
великой смуты начала XX в. в некоем всеобщем помутнении рассудка,
подсознательно искали опору в именно этой "Песни"?
За последние 100 лет мы все же смогли, наконец, понять, что у А. С.
Пушкина не было ни случайных тем произведений, ни случайных слов в них.
Начнем с того, что Пушкин назвал своего князя Олега Вещим, т. е. не только
мудрецом, но предсказателем. Здесь Пушкин через Олега явно проводит
путеводную нить от Вещего Бояна из "Слова о полку Игореве", к себе, Бояну
XIX века, и далее к потомкам.
Далее пушкинский Олег собирается (как ныне) "отмстить неразумным
хазарам". О хазарах традиционная история нам говорит: 1) как о тюркоязычном
народе, пришедшем с гуннами в Европу; 2) как о жителях Хазарского Каганата,
живших на казачьих землях между Волгой (по-хазарски Итилью) и Доном, и
исповедовавших, в основном, иудаизм; 3) как о хазарейцах - мусульманском
племени в Иране и Афганистане, говорящем на фарси (персидском языке).
С другой стороны, сам князь Олег в "Слове о полку Игореве" назван
каганем, т. е. титулом правителя Хазарского Каганата. А если, с третьей
стороны, мы добавим к этой компании католиков-венгров, которые и сегодня
гордятся своим древним гуннским происхождением, древним угоро-финским
языком, а также своими знаменитыми гусарами (по-французски "гусар" hussard,
а hussarde "венгерка (танец)"), то определить этническую и религиозную
природу хазар-гусар становится далеко не просто.
Но читаем Пушкина дальше. Дело происходит в дохристианской Руси,
поскольку встречается Олегу "вдохновенный кудесник, покорный Перуну старик
одному", не боящийся владетельного гнева волхв. Этот волхв и предрекает
Олегу "смерть от коня своего".
А вот этим Пушкин нам прямо указывает на единственного (исключая,
конечно, Росинанта у Дон-Кихота) знаменитого своей кличкой исторического
коня полководца - на Буцефала (т. е. Бычьеголового), любимого коня
Александра Македонского. Что же это за "бычьеголовый" боевой конь? Это конь
в средневековых конских латах. И Пушкин пишет об Олеге: "в цареградской
броне князь по полю едет на верном коне".
И еще волхв предрекает Олегу победы, воинскую славу и "щит на вратах
Цареграда". Сейчас это трактуют так, что Олег ходил "воевать" Царьград, но