"Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне" - читать интересную книгу автора (Раззаков Федор)

ГЛАВА СОРОКОВАЯ ДРУЗЬЯ И НЕДРУГИ

9 января 1978 года в широкий советский кинопрокат вышел «вестерн по-советски» Владимира Вайнштока «Вооружен и очень опасен». Как мы помним, композитором фильма был Георгий Фиртич, а тексты к песням написал Владимир Высоцкий. Всего их в картине должно было звучать шесть («Расскажи, дорогой», «Не грусти», «Вооружен и очень опасен», «Живу я в лучшем из миров…», «Это вовсе не френч канкан…», «Живучий парень»), однако высокая цензура три последние в картину не включила, а «Не грусти» сократила почти наполовину. О том, почему это произошло, речь уже шла выше — из-за их подтекста.

12 января Высоцкий снова отправляется в Париж развеяться. Отметим, что если раньше он летал с этой целью куда-нибудь в Магадан или в Сочи, то теперь он почему-то летит во Францию, где ему, как уже отмечалось, не слишком уютно. В чем дело? Видимо, все-таки французская действительность гораздо ближе его сердцу, чем советская, что неудивительно. Например, достать те же наркотики там можно без проблем. Да и не только их. Рассказывает один из парижских знакомых нашего героя Дино Динев:

«У меня был свой замок в пригороде Парижа возле Версаля, и Володя, приезжая во Францию, оставлял чемодан у Марины Влади, а жил у меня… Мы иногда захаживали с ним в бардачок „У Тани“, который назывался так в честь хозяйки, старой московской блядушки. Сейчас-то она уже умерла. А в то время там концентрировались проститутки из Советского Союза. Таня мне всегда звонила: „Диночка, приходи вечером, украинка новая приехала!“ Володя Высоцкий очень любил там бывать. Играл частенько до шести утра и много импровизировал. Таня даже купила для него гитару. И девушек навещать он любил. Это стоило 300 франков, примерно 60 долларов. Спросите, а как же Марина Влади? Да не любил он ее! Это же было очевидно. Впрочем, она его тоже. Каждый из них жил своей жизнью…»

Итак, мы имеем еще одно свидетельство того, что брак Высоцкого и Влади к тому моменту был чистой формальностью. Зачем он сохранялся? Судя по всему, это делалось по желанию как самих супругов (им это было не обременительно), так и заинтересованных сил — тех самых, что манипулировали этим браком в интересах большой политики. Отметим, что все советские проститутки, работавшие за границей (а их было в сотни раз меньше, чем теперь), были под колпаком КГБ и, значит, стучали на своих клиентов, тем более из числа советских граждан. Высоцкий об этом, конечно же, знал, но в бордель «У Танечки» все равно захаживал. Потому что давно смирился со своим положением «козыря» в тайной войне.

На родину Высоцкий возвращается 18 января и уже два дня спустя выходит на сцену «Таганки» в роли Гамлета.

20 января он летит на Украину, в Северодонецк, чтобы дать несколько концертов в тамошнем Ледовом Дворце спорта (а также в городах Ворошиловограде и Лисичанске). Учитывая, что в том году он еще не один раз приедет в эту республику с концертами, зададим себе вопрос: почему именно там Высоцкому разрешают так активно гастролировать? Не потому ли, что больше всего симпатизантов у него было в среде «украинской» группировки в Кремле, которые со второй половины 70-х уже окончательно взяли бразды правления в стране в свои руки? Именно они посадили страну на «нефтяную» иглу, именно они не допустили прихода к власти Григория Романова, поскольку являлись одной из главных сил, противостоящих «русской партии».

Для Высоцкого те январские концерты проходили уже по новой финансовой системе, разработанной и предложенной ему администратором Владимиром Гольдманом. Система была выгодной: Высоцкий давал по 4–5 концертов в день и получал за каждое выступление 300 рублей наличными. Судя по всему, это была не личная инициатива администратора, а идея высоких инстанций, которые, прекрасно зная о популярности Высоцкого, рассчитывали также поиметь с этого дела определенный куш.

Предложение Гольдмана заинтересовало Высоцкого. По сути это было то самое предложение, от которого нельзя было отказаться. Ведь Высоцкий получал в театре фиксированную зарплату в 150 рублей, а его концертные гонорары были бессистемными: иногда больше, иногда меньше (суммы скакали от 150 до 200 рублей). А тут ему предложили твердые 300 целковых. При таком раскладе он имел возможность за месяц заработать приличную сумму, после чего мог безбедно жить в течение какого-то времени, не обременяя себя мыслями о хлебе насущном. Правда, это время нельзя было назвать продолжительным, поскольку наркомания (а именно — ее растущие дозы) требовала все больших денежных затрат.

21 января Высоцкий дает сразу четыре концерта в северодонецком Ледовом дворце и один в лисичанском ДК имени В. Ленина завода «Донсода» (они длились с перерывами с 12 часов дня до 23.00). На следующий день история повторилась — те же пять концертов, в тех же местах и с той же последовательностью. 23-го — 24-го концертов было уже четыре, и все в Ледовом Дворце. В одной программе с ним выступал ВИА «Красные маки» и его коллега по «Таганке» Иван Бортник. Последний вспоминает:

«Очень хорошо помню вечер 24 января 1978 года. Концерты в Северодонецке, день накануне его сорокалетия. Мы очень долго говорили в номере гостиницы. Я предложил сделать программу — куски из «Пугачева» и его песни к фильму «Арап Петра Великого». Тогда эти песни («Купола», «Сколь веревочка ни вейся») Володя в концертах не исполнял. Я ему говорю, что пропадают, пропадают песни. Как он загорелся:

— Молодец! Давай будем делать вместе!..»

День своего 40-летия, 25 января, Высоцкий отметил ударным трудом — дал четыре концерта: два в Северодонецке, в НИИ УВМ (НИИ Управляющих вычислительных машин научно-производственного объединения «Импульс») и Ледовом дворце, и два в Ворошиловграде, в ДК имени В. Ленина.

Концерт в НИИ начался в 10 утра в актовом зале. В помещении, рассчитанном на 500 мест, присутствовало 700 человек! Увидев это море людей, Высоцкий удивился: «Я, честно говоря, не ожидал, что будет такое обилие людей, да так поутру». Весь концерт транслировался по институтскому радио и записывался на магнитофон «Ростов» (эта запись потом ляжет в основу 14-го диска серии «На концертах Владимира Высоцкого», выпущенного в 87-м). Высоцкий пел ровно час. После концерта ему были вручены подарки: кейс, телескопическая удочка северодонецкого производства и кассетный магнитофон.

Из НИИ УВМ Высоцкий отправился в Ледовый дворец, где дал еще один концерт. Его устроители постарались на славу: едва именинник вышел на сцену, как на табло зажглась надпись: «Поздравляем любимого Володю с днем рождения!» Высоцкого это тронуло чуть ли не до слез. И концерт он отыграл на высоком подъеме. Затем он отправился работать в соседний город — Ворошиловград. Приехать туда с концертом его попросил обком партии. Когда Высоцкий прибыл в ДК имени В. Ленина, там его ждали своеобразные хлеб-соль — громадный шоколадный торт — килограммов на восемнадцать! — и потрясающие гвоздики.

27 января Высоцкий снова играет Гамлета на сцене родного театра.

7 февраля он дал концерт в МВТУ имени Баумана, а два дня спустя — в столичном НИИ стройфизики.

Тем временем на Одесской киностудии режиссер Станислав Говорухин готовится к съемкам телесериала «Место встречи изменить нельзя». Причем инициатором этой постановки выступил его друг Владимир Высоцкий. Это он два года назад запоем прочитал книгу братьев Аркадия и Георгия Вайнеров «Эра мелосердия» и буквально загорелся идеей перенести перипетии этого романа на экран. Причем себе в этой экранизации он выбрал самую выигрышную роль — начальника отдела по борьбе с бандитизмом МУРа Глеба Жеглова. Роль была главная, а в ней Высоцкий не снимался вот уже три года (со съемок в «Арапе»).

В самом начале января 78-го начался подготовительный период, в ходе которого 14 февраля съемочная группа приехала в Москву, чтобы выбрать места для натурных съемок, а также отобрать актеров на главные и второстепенные роли. Пробы проходили в ДК издательства «Правда». Параллельно с этим на Одесской киностудии вовсю строили декорации: МУР и квартиру Груздева. Самого Высоцкого в те дни в Москве не было: он вместе с театром находился на гастролях в Берлине и Ростоке (ГДР), где проходил фестиваль памяти Бертольда Брехта. «Таганка» привезла туда «Доброго человека из Сезуана».

Вспоминает В. Высоцкий: «На фестивале были все театры немецкие, и только единственный театр был приглашен из-за рубежа — это наш театр со спектаклем „Добрый человек из Сезуана“. И прозвучал он там так, как будто был поставлен только что, как будто это самый свежий спектакль нашего театра. Вы не можете себе представить реакцию зрителя, воспитанного на Брехте, который видел столько брехтовских постановок, сколько мы с вами за всю жизнь не увидим. И как они его приняли — и профессионалы, и зрители. Это было удивительно! И у нас было как бы второе дыхание. У меня такое впечатление, что мы играли там, в Берлине, эти спектакли, как будто в первый раз…»

19 февраля гастроли закончились, и актеры вернулись в Москву. Высоцкий надеялся на несколько дней задержаться — хотел слетать в Париж. Однако сделать это из Ростока не удалось: Высоцкому пришлось вместе с коллегами возвращаться в Москву и уже оттуда лететь во Францию. Там он пробыл две недели.

Отметим, что Франция в те дни готовилась к мартовским выборам в Национальное собрание и Марина Влади, как видный функционер ФКП, целиком была поглощена этим событием. Что касается Высоцкого, то ему до этого никакого дела не было, поскольку свою лепту он в него уже внес — выступив осенью предыдущего года на празднике в «Павийон де Пари» и прогастролировав (тогда же) с «Таганкой» во Франции. Как мы помним, все эти акции проводились под «крышей» Французской компартии.

Те выборы завершатся для коммунистов плачевно, а вот для их союзников по блоку левых сил, социалистов, наоборот. Последние впервые за годы Пятой республики в целом по стране соберут больше голосов, чем коммунисты. И хотя ФКП получит 20,6 % общего числа голосов, она справедливо расценит итоги голосования как свою неудачу. В итоге ФКП примет решение выйти из Союза левых сил, который просуществовал ровно пять лет.

Тогда же потерпит неудачу, причем даже не начавшись, и попытка итальянских коммунистов заключить союз с правящей партией — христианско-демократической. Руководитель последней — премьер-министр страны Альдо Моро — вынашивал идею создать с ИКП коалиционное правительство (после того как на выборах-76 ИКП получила 33 % голосов избирателей), однако 16 марта его похитят террористы из «Красных бригад» и в начале мая казнят (при этом для казни не случайно будет избрано 9 мая — день, который в Италии в отличие от всех остальных западноевропейских стран был праздничным). Как выяснится много позже, за этим преступлением стояло ЦРУ, которое таким образом сорвало союз ХДП и ИКП.

Но вернемся к Высоцкому.

В начале марта он вернулся на родину. И сразу впрягся в работу: 6-го играл в «Гамлете».

8 марта на сцене «Таганки» совершенно случайно родился новый спектакль. В тот день вечером там должны были играть «Мать», но исполнительница главной роли Зинаида Славина неосторожно наглоталась каких-то лекарств и прийти в театр не смогла. До начала представления оставалось меньше часа, и нужно было срочно что-то предпринимать: либо возвращать зрителям деньги, либо заменять спектакль другим. Но каким, если часть труппы отдыхает и находится неизвестно где. Тогда решили провести обыкновенный концерт с участием тех актеров, которых смогли застать дома. Среди них оказались Владимир Высоцкий (он согласился спеть несколько песен), Леонид Филатов (он читал свои пародии), Валерий Золотухин (пел и читал стихи) и др. Из этого представления чуть позже родится новый спектакль «Таганки» — «В поисках жанра».

10 марта по Всесоюзному радио прошла премьера радиоспектакля Анатолия Эфроса «Незнакомка» по А. Блоку, где у Высоцкого главная роль — Поэт. Как писал Н. Богословский: «Поэта великолепно и неожиданно сыграл Владимир Высоцкий…»

17 марта Высоцкий выступил с концертом в столичном МАМИ.

18 марта он сыграл «Гамлета», а на следующий день дал два концерта в МВТУ имени Н. Баумана.

Станислав Говорухин продолжает подготовительный период по фильму «Место встречи изменить нельзя». После кинопроб, прошедших в Одессе и Москве, определился приблизительный актерский состав. В роли Жеглова должен был сниматься Владимир Высоцкий, на Шарапова претендовал Сергей Шакуров, на Фокса — Борис Химичев. 21 марта эти кинопробы были обработаны на киностудии имени Довженко. И там же Говорухину предложили попробовать в роли Шарапова другого актера — Владимира Конкина. Сделано это было, судя по всему, не случайно.

Дело в том, что этот проект должен был стать этаким междусобойчиком Высоцкого и Говорухина: каждый из них собирался привлечь в него своих друзей, причем даже на роли третьестепенные. Госкино Украины, в общем, было не против этого, но решило тоже не остаться в стороне от этого процесса и подрядило под это дело своего человека — одного из самых молодых заслуженных артистов УССР (им он стал в 23 года), лауреата премии Ленинского комсомола, члена ЦК ВЛКСМ Владимира Конкина. Причем Говорухину было заявлено: не будет Конкина — не будет фильма вообще. В итоге режиссеру пришлось согласиться. А потом он и вовсе пришел к убеждению, что замена того стоит. Как он сам объяснил Конкину:

«Мне нужна антитеза Жеглову. Зная характер Высоцкого — напористый, пружинистый, с шипами, я убежден, что он просто создан для роли Жеглова. А в тебе есть то, что я увидел еще в „Как закалялась сталь“. Ты там строил узкоколейку и махал шашкой, но в тебе чувствовалась интеллигентность, порода. Кувалду ты сжимал тонкими, чуткими руками. Вот твоя интеллигентность и необходима мне в качестве противовеса напору, натиску и темпераменту Высоцкого. На этом контрасте мне и хотелось бы строить ваш дуэт».

Кстати, сам Высоцкий отнесся к этой замене крайне негативно сразу по нескольких причинам. Во-первых, не хотел прогибаться под «коммуняк» (тем более украинских), во-вторых — он хотел сниматься с близким ему по духу Сергеем Шакуровым, а не с комсомольским выскочкой Конкиным. Однако, что получится из этого неприятия, рассказ у нас впереди, а пока вернемся к событиям весны 78-го.

21 марта начались гастроли Высоцкого в городе Шостка Сумской области: в тот день он дал три концерта в ДК имени К. Маркса. Причем нашему герою (а также Ивану Бортнику) было отдано второе отделение, а в первом выступали два вокально-инструментальных ансамбля — «Здравствуй, песня!» и «Алые маки». На следующий день также было дано три концерта, 23-го — еще три в том же ДК. Затем Высоцкий сделал перерыв, чтобы съездить в Москву для игры в театре. Так, 29 марта он играл «Гамлета».

В те дни (с 27-го) в широкий прокат вышел фильм Станислава Говорухина «Ветер надежды». Высоцкий написал для этой картины пять песен («Этот день будет первым всегда и везде…», «Вы в огне, да и в море вовеки не сыщете брода…», «Мы говорим не „штормы“, а „шторма“, „Про Кука“, „Мореплаватель-одиночка“). С экрана прозвучали четыре из них (кроме последней), да и то спетые наполовину.

28–31 марта концертные гастроли Высоцкого продолжились: он дал несколько выступлений в городе Сумы, в ДК КРЗ.

В начале апреля (4-го) Высоцкий отыграл «Гамлета» и собрался улететь с краткосрочными гастролями (на три дня) в Кривой Рог Днепропетровской области. Его концерты должны были состояться в тамошнем цирке в период с 5 по 8 апреля. Все билеты были уже распроданы заранее и люди буквально считали минуты, остающиеся до встречи с их кумиром. Как вдруг утром 6 апреля выясняется, что аэропорт Кривого Рога не принимает самолеты. Узнав об этом, организатор гастролей позвонил в Москву, администратору Высоцкого Владимиру Гольдману: «Делай что хочешь, но Высоцкий должен быть сегодня!» Тот в ответ: «Но мы уже опоздали…» — «На первый концерт. А остальные надо спасти!»

Гольдман с Высоцким помчались в Быково. Там они договорились с пилотами, и те организовали для них спецрейс. Летели они на маленьком самолетике: пилот, стюардесса, Высоцкий и Гольдман. В Кривом Роге их посадили на военном аэродроме. Там произошел забавный казус. На Гольдмане была французская кепочка-восьмиклинка, подаренная ему Высоцким, да еще в руках он держал гитару. Поэтому толпа встречающих, спутав его с «шансонье всея Руси», бросилась к нему. Но Гольдман их быстро осадил: «Высоцкий — сзади, а я его администратор…» В тот день (5-го) состоялось три концерта в цирке: в 15.00, 18.00 и 21.00. По той же схеме, что и раньше: в первом отделении выступал ВИА, во втором — Высоцкий.

На следующий день там же состоялись еще три концерта, 7-го — еще три.

Вернувшись в Москву, Высоцкий 10 апреля дал концерт в подмосковных Люберцах.

12–16 апреля он уже находился в Череповце Вологодской области, где дал 17 концертов (по три-четыре в день) в спортивно-концертном зале «Алмаз» (вместе с ВИА «Алые маки»). На всех представлениях были аншлаги.

17 апреля герой нашего повествования приехал с трехдневным визитом в Белгород и там переполошил чуть ли не весь город. Чтобы попасть на его концерты (в ДК профсоюзов, ДК железнодорожников, ДК завода «Энергомаш»), люди организовывали круглосуточное дежурство у единственной в городе кассы филармонии. И все равно желающих попасть на те концерты было значительно больше, чем могли вместить концертные залы. Чтобы с его творчеством сумело познакомиться как можно больше белгородцев, Высоцкий согласился давать по нескольку концертов в сутки. К примеру, в первый же день он дал их целых три на сцене Дворца культуры завода «Энергомаш». В перерыве одного из них с гостем встретился работник местного радио М. Поляков, который вел рубрику «Портрет» и хотел сделать героем следующей передачи Высоцкого. По словам журналиста:

«Мы встретились в гримерной комнате ДК. Мы сидели, пили чай, и я поразился, что Высоцкий такой невысокий, такой вроде тщедушный человек, но от него исходил такой напор, что казалось, роста он примерно два пятьдесят…

Высоцкий сказал: «Времени у меня мало. Хотите, попьем чай вместе? Только мы не будем говорить пространно, а будем говорить только на одну какую-нибудь тему». Я предложил поговорить о войне. Разговаривали мы минут двадцать. Я спросил его, как он пишет военные песни, не зная войны. Он ответил: «Нет, я помню войну, по ощущениям своим помню». Думаю, что проговорил он со мной так долго, хотя мог бы и послать подальше минут через пять, поскольку я сказал ему, что у меня сложилось ощущение, что он в большей степени поэт, чем актер. Этим я его «зацепил», видно было, что эта тема его очень волновала. Его очень, конечно же, задевало то, что многие считали его просто человеком сочиняющим — хоть и здорово — какие-то песенки…»

Отметим, что эти гастроли Высоцкого (а во время них он дал 9 сольных концертов и два сборных) не на шутку переполошат белгородские власти. С их подачи, вскоре после того как Высоцкий уедет, в местной газете «Ленинская смена» появится статья под названием «Левые радости». В ней Высоцкого объявят рвачом, погнавшимся за длинным рублем: мол, давая в день по нескольку концертов, он не о людях заботился, а хотел исключительно одного — заработать «сумасшедшие» деньги. Достанется на орехи и тем, кто пробил на белгородском радио выход передачи «Портрет» с Высоцким: Полякова вызовут в обком и хорошенько пропесочат (был бы он членом партии, наказание было бы куда более серьезным), а человека, который разрешил выход передачи, сняли с должности секретаря парткома.

Кстати, о сумасшедших деньгах. Суммируя гонорары всех данных Высоцким за те три недели (1 — 20 апреля) концертов, можно легко подсчитать ту сумму, которая ему тогда «обломилась»: за 38 представлений он заработал 11 400 рублей (за каждый — по 300 рублей). Согласитесь, неплохая сумма по советским меркам, где ежемесячная средняя зарплата равнялась 150 рублям. Батон белого хлеба тогда стоил 14 копеек, бутылка водки — 3 рубля 62 копейки, автомобиль «Москвич-412» — 4936 рублей. Таким образом, наш герой за три недели заработал… почти на два с половиной «Москвича». По сути это были те самые «нефтяные» деньги, которые проклинал Высоцкий в своей песне «Это вовсе не френч канкан…» Благодаря этим деньгам власти имели возможность повышать зарплаты своим гражданам (а те несли их в кассы увеселительных заведений), а также поднимать концертные ставки самим артистам. Короче, всем была «лафа». Как пел Высоцкий: «Кто в фонтане купается — тот богач…» Другое дело, что продлится эта «лафа» не слишком долго.

21 апреля Высоцкий играет «Гамлета».

23 апреля он дает два концерта в ДК завода «Микрон», что в Зеленограде. Эти выступления были первоначально запланированы на 20 апреля, но по дороге к месту концертов Высоцкому внезапно стало плохо, и он вернулся в Москву. И только спустя четыре дня смог повторить свой выезд. С «Микрона» за ним прислали «Икарус», в который вместе с Высоцким сели его коллега по театру Иван Бортник и администратор Валерий Янклович с маленьким сыном. Когда автобус подъехал к Дому культуры, Высоцкий внезапно увидел большую афишу, объявляющую о его концертах, на которой снизу было приписано: «Фотоаппараты, магнитофоны проносить запрещается!» Высоцкого это задело. Это раньше он был против того, чтобы зрители его снимали и записывали на магнитофоны, а теперь пришел к другому выводу: лучше пусть записывают и слушают хорошую запись, чем трижды переписанную, где и слова-то разобрать трудно. Поэтому прямо в автобусе он сделал Янкловичу выволочку: «Сколько это может продолжаться? Я же предупреждал! Если такое снова повторится, я выступать не буду». В итоге Янклович отдал команду кому-то из работников ДК, и эту афишу сняли.

На том концерте каким-то образом оказался артист Михаил Ульянов. Отметим, что он относительно недавно сблизился с Высоцким и под это дело пробил несколько его концертов в Театре имени Вахтангова, где работал. В театральной тусовке Высоцкого даже иногда называли «маленький Ульянов». На том зеленоградском концерте, за несколько минут до его начала, Ульянов нашел за кулисами Высоцкого и, пожимая ему руку, произнес слова, которые от него, честно говоря, мало кто ожидал. Это был своеобразный крик души. А сказал Ульянов следующее: «Спасибо тебе, Володя! Я сейчас снимаюсь у Панфилова в Суздале (в фильме „Тема“. — Ф. Р.) — слушаю только их. Благодаря им и жив. Так тяжело… И в театре — семнадцать лет в первом ряду одни и те же рожи!..»

Понять Ульянова было можно — творческой интеллигенции больше всего не терпелось покончить с «застоем» и начать перемены в обществе. Однако Брежнев и K°, как уже отмечалось, намеренно сдерживали этот процесс не только в силу своего возрастного консерватизма, но также потому, что не были уверены в том, что во главе этого процесса встанут позитивные силы. Тот же М. Ульянов, когда придет время перестройки, именно таким себя и покажет — будучи не только одним из видных деятелей интеллигенции, но и членом ЦК КПСС, он совершит массу противоречивых поступков, которые помогут либеральным реформаторам привести страну к развалу. Впрочем, это совсем другая история.

26 апреля в «Останкино» состоялось утверждение кинопроб для фильма Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя». Обсуждение было бурным. У заказчиков практически не было возражений против кандидатур Евгения Евстигнеева (вор в законе Ручников), Светланы Светличной (сестра Груздевой), Сергея Юрского (Груздев), Леонида Куравлева (вор-карманник Копченый), Армена Джигарханяна (главарь банды «Черная кошка» Горбатый), но вот в отношении остальных…

Например, против кандидатуры Владимира Конкина на роль Володи Шарапова буквально восстали авторы романа — братья Аркадий и Георгий Вайнеры. Они наотрез отказывались видеть в роли бывшего разведчика исполнителя роли Павки Корчагина. «Ну какой из него, на хрен, фронтовик, да еще матерый разведчик! — бушевали писатели. — Вот Губенко, Шакуров или Никоненко — это да, но не Конкин!» Однако Говорухин, который прекрасно отдавал себе отчет, что станет с фильмом, если он согласится убрать из него артиста, навязаного Госкино УССР, прибег к хитрости: согласился сделать пробы других актеров на роль Шарапова, зная заранее, что те их «завалят». Так в итоге и выйдет. А пробовал он Станислава Садальского (ему потом достанется роль Кирпича) и Ивана Бортника (он сыграет вора Промокашку).

Но больше всего претензий было предъявлено к кандидатуре Владимира Высоцкого. И вот здесь в качестве возражателей выступили куда более влиятельные люди: консультанты из МВД СССР и люди из близкого окружения самого председателя Гостелерадио СССР Сергея Лапина. Они все время «капали на мозги» Говорухину: «Найдите другого, найдите другого…» Говорухин и здесь воспользовался все той же хитрой уловкой: сделал микрофильм с участием Высоцкого и там же — кинопробы других актеров, кандидатов на эту роль. Причем последних попросил специально играть плохо, чтобы не перебегать дорогу Высоцкому. В итоге первыми «сломались» консультанты МВД — ведомства, где у Высоцкого имелись высокие покровители вроде начальника Академии МВД генерал-лейтенанта милиции Сергея Крылова (может быть, не случайно в первой половине 78-го Высоцкий дал концерт для слушателей этой Академии?).

Следом за консультантами были сломлены и заказчики — телевизионщики: этих попросту купили с помощью вкусной жратвы и девочек. Вот как об этом вспоминает сам В. Конкин:

«Нам повезло: глава Гостелерадио Лапин уехал в служебную командировку в ГДР, чем мы с Говорухиным и решили воспользоваться. Заместитель Лапина был человеком восточным (речь, видимо, идет об Э. Мамедове. — Ф. Р.) и, естественно, не оставался равнодушным к хорошему спиртному и красивым женщинам. Прознав про это, мы со Станиславом Сергеевичем приехали «на дело» с коньяком и двумя очаровательными девицами. Дамы знали свое дело — одна к заму на коленочки присела, другая уже рюмочку ему наливает, я анекдот рассказываю… А Слава Говорухин в это время лысиной подталкивал акт о приемке. Девицы ему что-то на ушко воркуют, мужик расчувствовался и подписал, не глядя. В ту же секунду мы со Славой испарились из кабинета. Когда Лапин приехал из ГДР, он только руками развел — остановить процесс было уже невозможно…»

27 апреля Высоцкий выходит на сцену «Таганки» в роли принца датского.

Рано утром на следующий день он в компании со своим коллегой по театру Иваном Бортником и администратором Владимиром Гольдманом отправился в новое гастрольное турне. И вновь его концерты должны были проходить на Украине, но уже в других местах — в Запорожье и Мелитополе. Вместе с ним должны были также выступать и сразу три ВИА: «Фестиваль» (это он участвовал в записи песен к фильму «Д'Артаньян и три мушкетера»), «Здравствуй, песня» и «Музыка» (как обычно, ВИА выступали в первом отделении, Высоцкий — во втором).

Гастроли начались дневным концертом в Мелитополе, в ДК имени Т. Шевченко. Затем Высоцкий переехал в Запорожье, где в тот же день дал еще два концерта — во Дворце спорта «Юность». Вспоминает режиссер тех концертов Н. Тамразов:

«В Мелитополе я выхожу на сцену концертного зала — и замираю: зал на тысячу мест, а продано две тысячи билетов! Вот говорят „как сельди в бочке“ — точно так было в этом зале. Люди не могли ни вздохнуть, ни пошевелиться. Я понял, что если хоть кто-нибудь сделает неосторожное движение, то может произойти давка. И я попросил, чтобы люди сидели абсолютно спокойно, чтобы не было никаких аплодисментов… А Володя стоял за кулисами, не очень понимая, что там происходит… Почему это я запрещаю людям разговаривать?!

После того (двухкомплектного) концерта в Мелитополе мы опоздали на концерт в Запорожье, опоздали на час сорок минут! Когда я вышел на сцену, начать было совершенно невозможно. Какая-то жуть! Все, что могло свистеть, — свистело. Все остальное топало ногами и кричало. Я пытался что-то «провякать» — бесполезно. Я ушел за кулисы:

— Позовите Володю! Без него начать невозможно.

Володя вышел, поднял руку и сказал только:

— Ребята, все нормально. Я — с вами.

Мгновенно все успокоилось…»

До конца месяца (29–30 апреля) были даны еще 8 концертов в Запорожье: по четыре каждый день. В праздничный день 1 мая Высоцкий должен был закончить гастроли четырьмя концертами: один проходил в райцентре Вольнянск, три других все в том же Запорожье. Вольнянское выступление прошло успешно, хотя в тот день Высоцкий чувствовал себя неважно — у него закончились наркотики. Организм на это реагировал весьма плохо. Нужно было срочно достать «лекарство», но где его возьмешь в незнакомом городе? Это в Москве с этим у Высоцкого не было проблем, а в Запорожье… Вот как об этом вспоминает корреспондент газеты «Комсомолец Запорожья» Ю. Сушко:

«В тот день Высоцкий выглядел неважно. Пояснил просто:

— Устал, — а потом неожиданно спросил: — У тебя врачи знакомые есть?

— Есть, конечно. А что, простуда? — простодушно интересуюсь я (на столе вижу упаковку «панангина»).

— Да так, неважно себя чувствую. Только надо, чтобы они на «Скорой» работали.

— А зачем именно на «Скорой»? — вновь недоуменно спрашиваю я, юный наивняк.

— Да ладно, обойдусь… Ладно, — бормочет в ответ Высоцкий…»

В отличие от Сушко, которому повезло общаться с Высоцким, другим его коллегам — корреспондентам газеты «Индустриальное Запорожье» — в этом праве было отказано. Высоцкий не захотел давать им интервью, сославшись все на то же плохое самочувствие. А те расценили это как оскорбление: мол, выпендривается звезда. В итоге журналисты Колосов и Лисовой займутся расследованием финансовой стороны гастролей Высоцкого и откопают та-а-кое. К примеру, они выяснят, что за день гастролей Высоцкому «капало» 500 рублей. Столько же получал секретарь обкома партии, но только в месяц! Однако, как уже говорилось, это была типичная картина для советской богемной среды времен «застоя» — власти намеренно закрывали глаза на эту «гонку за длинным рублем», тем самым покупая лояльность интеллигенции.

Кстати, о 500 рублях. Откуда взялась эта цифра, сказать трудно, поскольку, как мы помним, Высоцкому с каждого концерта перепадало по 300 рублей. Учитывая, что в Запорожье он давал по нескольку концертов в день (3–4), то сумма должна получаться в два раза большая, чем 500 рублей. Видимо, журналистов просто обманули: назвали среднюю сумму гонорара Высоцкого (тоже немалую, но в иную, меньшую, они бы просто не поверили), утаив «страшную» правду.

Выступив в Вольнянске, Высоцкий вернулся в Запорожье, где в тамошнем Дворце спорта «Юность» дал еще три (!) концерта: в 15.00, 18.00 и 21.00. Причем на первом представлении зал был заполнен не полностью — праздник все-таки. В первом отделении выступал ВИА «Фестиваль», а все второе пел Высоцкий. Перед началом концерта он сказал: «Пусть вас сегодня меньше. Зато петь для вас я буду больше, чем во время предыдущих выступлений. Ведь вы оставили своих друзей, праздничные столы и в праздничный день пришли на встречу со мной…»

В тот самый час, когда Высоцкий выступал с концертом, в Москву из Парижа прилетела его жена Марина Влади. Поэтому Высоцкий рассчитывал сразу после последнего представления отправиться в столицу. Но из-за того, что запорожские авиарейсы были неудобны, а поезд Запорожье — Москва шел долго — 14 часов, было решено ехать в Харьков, а оттуда уже самолетом в Москву. Все было рассчитано вплоть до секунды: как только Высоцкий закончил свое последнее выступление (на этот раз он выступал в первом отделении), он пулей забежал в артистическую, подхватил свою спортивную сумку и, вместе с Николаем Тамразовым и Владимиром Гольдманом, поспешил на улицу, где их уже ждала машина. Торопились так, что на одном из лестничных пролетов Высоцкий стукнул сумку о лестничные перила и разбил банку с вишневым вареньем, которую ему подарил кто-то из поклонников. Однако выбрасывать осколки было некогда, и Высоцкий так и доехал до вокзала, залив полсумки вареньем.

В поезде Высоцкий решил расслабиться и принял на грудь энное количество спиртного. Вагон СВ был почти пуст, поэтому ехать было удобно — никто к Высоцкому не приставал. Разве что проводницы, которых он сам пригласил в свое купе. А у Высоцкого была такая привычка: как только он перебирал, то тут же начинал раздаривать свои вещи всем, кто находился рядом, даже незнакомым людям. В итоге он подарил все свои рубашки проводницам. А поскольку одежда у него была не с фабрики «Большевичка», а самая что ни на есть «фирма», девушки с радостью эти презенты приняли. Что сильно возмутило Гольдмана, который видел, что все это делается Высоцким «по пьяни» (наутро он обычно об этом жалел). Вот почему рано утром 2 мая, перед самым Харьковом, Гольдман пришел в купе к проводницам и попросил вернуть рубашки. Те удивились, но все отдали.

В Харькове гастролеры сели в самолет и вылетели в Москву. Они прилетели в столицу около одиннадцати утра и сразу рванули на такси в Театр на Таганке, где ровно в двенадцать должен был начаться спектакль с участием Высоцкого — «Десять дней, которые потрясли мир». Пока они ехали, в театре была паника: зрители уже заполнили зал, а Высоцкого все нет. Хотели уже заменить спектакль другой постановкой, как за пять минут до начала в театре объявился Высоцкий. Взмыленный, но довольный.

6 мая Высоцкий играет в театре «Гамлета», 8-го — «Десять дней, которые потрясли мир». После этого он летит в Одессу, где вот-вот должны начаться съемки фильма «Место встречи изменить нельзя».

Съемки начались 10 мая. В одесском парке культуры и отдыха начали сниматься эпизоды «в бильярдной»: Жеглов (Владимир Высоцкий) находит там вора Копченого (Леонид Куравлев) и, гоняя с ним шары, заставляет его признаться, откуда он взял браслетик в виде змейки, принадлежавший до этого убиенной гражданке — бывшей жене Груздева. Съемки начались около десяти утра и продолжались до четырех вечера (бильярдную будут снимать два дня). Вот как об этом вспоминает одни из участников — актер Лев Перфилов (он играл фотографа-муровца Гришу Ушивина по прозвищу «шесть на девять»):

«Высоцкий совершенно не умел играть в бильярд, и все забитые им на экране шары были забиты на съемках Куравлевым…

Из-за отсутствия вентиляции в бильярдной курить там было нельзя, и нам периодически предоставляли пятиминутный перерыв. Выйдя на воздух в один из таких перерывов, я увидел стоявших неподалеку Марину Влади с какой-то женщиной.

Мы вежливо поздоровались, улыбнулись друг другу, и я, естественно, решил вернуться и позвать Высоцкого. Но он появился в дверях сам, увидел Марину и, вместо того чтобы броситься к ней, уйти вместе от посторонних глаз… затанцевал на крыльце бильярдной. Это был какой-то непонятный, сумбурный, радостный танец, похожий и на «цыганочку», и на «яблочко», с чечеткой, криками и какими-то восторженными восклицаниями. Марина Влади улыбнулась. А я с любопытством ждал — что же дальше?

А Высоцкий эффектно закончил танец, широко раскинул руки, засмеялся и… ушел в бильярдную. Марина Влади и ее спутница пошли к ближайшей скамейке, сели, о чем-то тихо заговорили…

Свидетели же этой сцены разочарованно переглянулись — так хотелось, чтобы он бросился к жене и все стали бы свидетелями их встречи «при всем честном народе».

Удивленный, я вернулся в бильярдную и увидел, что съемка продолжается, жужжит камера, Высоцкий работает… Я был убежден, что приезд Марины Влади достаточная причина, чтобы немедленно отменить съемку. Или Говорухин ничего не знает? Неужели Высоцкий ему ничего не сказал? Надо ему сообщить — в конце концов, она прилетела из Франции, чтобы повидаться с Володей!

Я решительно направился к режиссеру, но тут он хлопнул в ладоши и громко крикнул:

— Спасибо! На сегодня все! Съемка окончена!

Ну, вот так-то лучше.

Я смотрел, как удалялись Марина Влади, Володя и незнакомая женщина по аллее парка, и очень хотелось услышать, о чем они говорили…»

Стоит отметить, что 10 мая у Марины Влади был день рождения — ей исполнилось ровно 40 лет. Отмечать это событие избранные члены съемочной группы отправились на дачу за городом, которую имениннице и ее мужу помог снять Говорухин. У всех было прекрасное настроение, но его едва не похоронила (вместе с фильмом) сама именинница. Вот как об этом вспоминает С. Говорухин:

«Случилась неожиданность. Марина уводит меня в другую комнату, запирает дверь, со слезами на глазах говорит:

— Сними другого актера, отпусти Володю! Он не может сниматься.

— Давай его сюда, — говорю я. Володя приходит и объявляет:

— Славик, я тебя прошу… Пойми, я не могу сниматься, ну не могу тратить год жизни на эту картину. Мне так мало осталось. (У него это предчувствие близкого конца всегда было.) У нас большие планы: мне хочется на Таити поехать.

Он страшно любил путешествовать, а тут открылась такая возможность: последние три-четыре года он мотался уже по всему миру.

Ну, конечно, я тут же нажал на все педали:

— Это ж трагедия! Ты что, сумасшедший? Так хотел сниматься в «Эре милосердия», можно сказать, был зачинателем идеи — сделать фильм по роману Вайнеров, так волновался — утвердят, не утвердят на Жеглова, и вдруг… Как это так? Что ты? Ты можешь себе представить?.. Ну, хотя бы о деньгах подумай — это бешеные деньги: остановить все производство, искать нового актера! Кто нам после этого вообще даст это кино снимать?!

Короче, с трудом, но мне удалось их уговорить…»

Действительно, заявление Высоцкого выглядело странно: сам вдохновил Говорухина на съемки фильма, все уши прожужжал о роли Жеглова, и на тебе — расхотел сниматься. Но была в этом заявлении артиста своя правда — он уже предчувствовал близость своего конца. Вступив в отчаянную гонку со смертью, Высоцкий прекрасно понимал, на чьей стороне в скором времени будет победа. Не зная точно, когда наступит развязка, он теперь каждый из отпущенных ему судьбой дней проживал так, как будто это был последний день в его жизни. Написанное им в один из дней 1978 года стихотворение «Упрямо я стремлюсь ко дну» со всей очевидностью указывает на внутреннее состояние Высоцкого:

Михаил Шемякин в своих воспоминаниях говорит о том же: «В последние два года Володя говорил о смерти постоянно. Он не хотел жить в эти последние два года. Я не знаю, какой он был в России, но во Франции Володя был очень плохой. Я просто уговаривал его не умирать…»

Имея вокруг себя несметное количество друзей, знакомых и поклонников, Высоцкий тем не менее был страшно одинок и непонимаем, и это одиночество, с которым раньше у него хватало сил бороться, теперь убивало его неумолимо и беспрепятственно. Да и большинство друзей, окружавших его в последние годы, оставляли желать лучшего. Об этой беде Высоцкого говорят многие из тех, кто хорошо знал поэта. Вот слова его друга детства А. Утевского:

«В последние годы Володю окружали люди, которые мне откровенно не нравились. Мелкие люди, которые выжимали из него все: люди, которые, как мне кажется, его спаивали… И у меня на этой почве бывали с Володей конфликты. „Володя, ну с кем ты связался?.. Посмотри, кто рядом с тобой!“ Он иногда прислушивался к моим словам, а чаще — нет. Поэтому последние годы мы стали встречаться реже».

О том же и слова коллеги Высоцкого по театру Ивана Дыховичного:

«В последние годы появился такой человек, который пытался Володю облагодетельствовать. Это старый способ меценатов — заполучить человека в душевную долговую тюрьму. И получается, что с этим человеком ты вынужден общаться, вынужден приглашать его в гости… Меня отталкивал не сам человек — я его не знаю, — мне не нравилось, как он ведет себя в нашем городе, как он за известные блага приобретает знакомства и прочее. Я это не осуждаю, но мне это никогда не было близко (странно слышать подобные слова от человека, о котором тогда многие говорили то же самое: что он специально женился на дочери члена Политбюро, чтобы быть ближе к этим самым „благам“. — Ф. Р.). А Володя торопился жить. Тем более что этот человек был к нему расположен, действительно его любил. Но в последние годы вокруг Володи наслоилось огромное количество людей, от которых он в конце концов отказался. В конечном счете это окружение и сократило ему жизнь».

Зная, какой популярностью пользовался в то время Высоцкий, не удивительно узнать, что к его имени стремились примазаться всякие сомнительные личности. Удивительно здесь другое: как он, человек, всегда ценивший и знавший толк в истинной дружбе, мог позволять таким людям находиться так близко возле себя. Судя по всему, все дело заключалось в пагубных пристрастиях Высоцкого: в алкоголизме и наркомании. Он приближал к себе только тех людей, кто благосклонно относился к этим его грехам либо старался их не замечать. Все остальные исключались. Как написал он сам еще в 71-м:

Врач Леонид Сульповар, лечивший в те годы Высоцкого, вспоминал:

«Квартира на Малой Грузинской иногда походила на проходной двор. Эта вечная толпа. Многих я знал, но мелькали и совершенно незнакомые лица. Но стоило появиться Марине, как все это исчезало. Конечно, люди приходили, но это был совершенно другой стиль жизни. И уходов „в пике“ было гораздо меньше».

Неслучайно, видимо, в последние годы жизни Высоцкий, устав от «проходного двора» на Грузинской, хотел обменять эту квартиру и даже ездил на Арбат присматривать для себя жилье потише и поскромнее. Но этим планам не суждено будет сбыться.