"Марш через джунгли" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид, Ринго Джон)ГЛАВА 5Терпение принца Роджера — весьма непрочная субстанция — было уже на исходе. Туннельный двигатель с грехом пополам починили и даже запустили. Кое-как, на соплях, заставили работать и фазовый двигатель. Принц все это время изводился, стараясь «вести себя хорошо». Уже три недели он безвылазно сидел в каюте, причем добрую половину этого времени провел, мучаясь в скафандре не по размеру. Наконец основные ремонтные работы закончились, и корабль нырнул в пространство туннеля, взяв курс на Мардук. Залатанный на скорую руку двигатель немилосердно шумел и вибрировал, что также не способствовало хорошему настроению. Вообще-то туннельный двигатель гудит тихо и гармонично, почти убаюкивающе, но после варварского ремонта он завел привычку взвизгивать и трястись, и Роджеру частенько казалось, что корабль вот-вот разлетится на куски. Панэ и капитан Красницкий, изредка баловавшие принца визитами, старались сгладить ситуацию, скрывая наиболее серьезные проблемы. Правда, им так и не удалось скрыть, что корабль держится на честном слове — вернее, «на веревочках и жвачке», как выразился Мацуги, который в последнее время водил компанию с несколькими телохранителями Бронзового. Тем не менее пока заплатки держались, и ужасное путешествие подходило к концу. Им оставалось только приземлиться на Мардуке и с первым же подвернувшимся имперским кораблем вернуться на Землю. Роджер втайне надеялся, что благодаря неожиданной передряге он отвертится-таки от посещения Левиафана. Проблемы решены, кризис преодолен, опасность позади. Ура. И теперь Роджер, принц Дома Макклинтоков, даже по личной просьбе Господа Бога не согласится и дальше торчать на привязи в этой вонючей конуре. Он пригладил волосы, уложил несколько непокорных локонов, нажал кнопку люка и вышел в коридор. В тускло освещенном коридоре воняло еще хуже, чем в каюте, и на мгновение принц даже задумался, не надеть ли ему шлем. В следующее мгновение он представил, как отреагируют на нерешительность его телохранители: то снимает, то надевает... Будь он проклят, если даст этим варварам новый повод для насмешек. Принц обратился к ближайшей бронированной фигуре. — Проводите меня на мостик, — приказал он самым повелительным тоном, на который был способен. Они должны наконец смириться с тем, что он не намерен оставаться взаперти. Сержант Нимаш Дэпро дернула головой, едва не стукнувшись о стенку шлема, и смерила принца долгим взглядом, невидимая за мерцающим лицевым щитком, который не только защищал, но и маскировал голову, как и весь скафандр. Разглядеть снаружи выражение лица сержанта было невозможно, так что она недолго думая показала принцу язык и зашагала в сторону мостика. На ходу с помощью импланта она включила внутреннюю радиосвязь и вызвала капитана Панэ. — Говорит сержант Дэпро. Его высочество направляется на мостик, — сухо доложила она. — Понял, — последовал короткий ответ. События принимали интересный оборот. С трудом дождавшись, когда воздушный шлюз закончит цикл и позволит открыть второй люк, Роджер ворвался на мостик и завертел головой. В академии он изучал корабли класса «битюг», но на мостик его никогда прежде не заносило. Десантные транспорты, предназначенные для перевозки войск, были рабочими лошадками гарнизонов и служб снабжения, а потому в академии их считали едва ли не ссылкой для нерадивых выпускников. Выпускники академии стремились получить назначение в экспедиционные корпуса — именно там делали быструю карьеру. А что делать на таком вот тихоходном мусоровозе? Потолок — стать его капитаном. Капитаном мусоровоза, ха! Однако «мусоровоз» выжил после серьезнейшей аварии, а это многое говорило о его капитане и команде, не важно, кончали они академии или нет. Признаки повреждений имелись даже здесь, в самом сердце корабля. Подпалины на панели управления свидетельствовали о том, что мазеры не выдержали перегрузки. На многих пестах отсутствовали лицевые панели приборов и шины кабелей. Кабельные каналы управления проектировались глубоко в стенах корпуса, проводку начинали монтировать одновременно с закладкой корабля. Кроме того, на всех военных (и не только боевых) кораблях — исходя из высокой вероятности повреждений — была предусмотрена возможность быстрого монтажа обходных кабелей и временных систем. Сейчас мостик был загроможден самодельными ретрансляторами и переходниками. Ремонтникам даже — Господи, спаси и сохрани! — пришлось использовать голое оптоволокно и обыкновенные провода — Как у нас дела? — спросил принц. — Прекрасно, — ответил Красницкий с мрачной улыбкой, начисто лишенной признаков юмора. — До сих пор все шло прекрасно, ваше высочество. Едва он договорил, раздался вой общей тревоги. И еще раз. — Что случилось? — прокричал Роджер, перекрывая ее звук. Панэ нахмурился, дернул головой: — Неопознанный корабль в системе, ваше высочество. До точки перехвата остается больше суток, но мы понятия не имеем, кто еще — и насколько близко — может поджидать нас в засаде. — Что? — взвизгнул Роджер. От неожиданности голос снова подвел его. — Как... Но... — Он заставил себя заткнуться и начать заново. Цивилизованно. — Это сообщники диверсанта? Может ли быть так, что они поджидают именно нас? И кто они? Может быть, наши? — Капитан? — Панэ переадресовал вопрос командиру корабля. — На данный момент неизвестно, сэр. Я хотел сказать, ваше высочество. Сегодня капитану было начхать на присутствие коронованной особы. Почти неизбежная перспектива сражения занимала все его мысли, да и последние три недели адской работы напрочь выжгли суетные заботы об этикете. — Наши датчики повреждены — как и многое другое, — но перед нами несомненно военный корабль. Мы сняли основные характеристики работы фазового двигателя. Больше ничего определенного пока сказать не могу. — Он нахмурился, вспоминая, какие еще вопросы следует осветить. — Я сомневаюсь, что это участники заговора. Слишком все сложно. Когда туннельный двигатель отключился, нас отшвырнуло прочь от запланированного маршрута. На их месте я бы вообще не верил, что мы остались в живых, а если бы и подстраховывался на такой случай — так сказать, чтобы «удостовериться» в успехе, — я бы устроил засаду где-нибудь внутри системы, поблизости от пункта назначения. Мардук удален от этой точки почти на целый туннельный прыжок. Семнадцать световых лет. Я не вижу ни малейшей возможности предусмотреть наше здесь появление. Так что вряд ли они поджидают именно нас. Но это еще не значит, что они желают нам чего-то хорошего. Характеристики двигателя и общий рисунок излучений говорят о том, что это паразитный крейсер пречистых, а это означает, что пречистые поддерживают сообщение с системой. — Вернее сказать — чистюли захватили систему, — прорычал Панэ. Капитан криво улыбнулся, фыркнул и похлопал по краешку поврежденного тактического дисплея. — Скорее всего. — Значит, планету контролируют наши враги? — спросил Роджер. — Это не исключено, сэр. Тьфу, ваше высочество, — согласился Красницкий. — Это весьма вероятно. Во всяком случае они контролируют орбиту. Им вовсе незачем атаковать космопорт. — Почти наверняка так оно и есть, — подвел итог Панэ. — Капитан, нужно собрать совет. Я сам, мои офицеры, его высочество, вы и ваши офицеры, кого можно отвлечь от работы. У нас есть резерв времени? — Есть, есть. Кто бы это ни был, он очень долго не включал двигатель, дожидаясь, пока мы заберемся поглубже в систему. Он хотел быть уверенным, что «купец» от него не уйдет. А это, в свою очередь, означает, что наши характеристики после аварии изменились настолько, что он принимает нас за торговое судно и не подозревает, что имеет дело с военным транспортом. Если учесть наше ускорение, курс на планету, его ускорение, курс на перехват — даже при самом неблагоприятном раскладе у нас остается несколько часов на принятие решения. — Между чем и чем мы будем выбирать? — спросил Роджер. Маленькая красная сигнатурка, обозначавшая предположительно вражеский корабль, притягивала его глаза, как магнит. Красницкий усмехнулся: — Ну, выбор у нас небогатый, ваше высочество. Вернуться в открытый космос мы не можем... — ... так что придется драться, — закончил Красницкий. Кают-компания была набита под завязку. Кроме Красницкого здесь присутствовали его старпом, действующий инженер и артиллерийский офицер. Вторую роту представлял принц Роджер, подпертый с флангов Элеонорой О'Кейси и капитаном Панэ. В тылах рыли копытом землю два или три лейтенанта морской пехоты. В идеале, согласно Уставу, у капитана Панэ должно было быть семь лейтенантов, но благие замыслы редко выживают в столкновении с тоскливой действительностью. Императорский особый предъявлял своим офицерам настолько высокие требования, что страдал от их нехватки куда сильнее, чем регулярная армия. Честно говоря, по сравнению с вакантной должностью командира взвода таким пустяком, как отсутствие заместителя по отряду и начальника штаба, Панэ вполне мог и пренебречь. А то ведь в третьем взводе офицеров попросту не было. Был только сержант. В нормальной обстановке он тоже присутствовал бы на совете, но сейчас был занят по горло — разнообразными приготовлениями. Ибо никто не мог знать, что решит капитан и чем это для всех обернется. Навигатор стоял вахту на мостике, присматривая за приближающимся крейсером, который все сильнее и сильнее смахивал на боевую единицу чистюль. — Я хочу, чтобы у вас не осталось места сомнениям. Мы можем победить — но можем и проиграть. В обычных условиях я бы не усомнился, что с одним крейсером мы справимся. У нас больше ракет, они тяжелее, и более мощное лучевое оружие. — Он вдруг замолк и секунду пустым взглядом смотрел в пространство. — Мы располагаем всеми преимуществами, которые дает туннельный двигатель: у нас нет ограничения по массе — двигатель лимитирует только объем пространства, так что наши проектировщики расщедрились на хромстеновую броню, которой наверняка нет у противника. Это принципиальный фактор: хромстен неуязвим для большинства ракет, которые прорвутся сквозь активную оборону, а мы тем временем будем плющить противника из всех стволов. Кроме того, наш корабль крупнее, следовательно, мы способны выдержать более серьезные повреждения. Теперь оборотная сторона медали. Корабль в паршивом состоянии. Мы с трудов набираем ускорение. Наши сенсоры и системы управления огнем после восстановления еще не оттестированы. Мы чертовски большая цель — по нам почти невозможно промахнуться. В общем, недостатки корабля с туннельным двигателем вам хорошо известны, у нас их просто немножко больше, чем обычно. Так что если нас угробят — ну, тут все понятно. Но даже если мы выиграем бой, после него мы будем находиться в куда худшем положении, чем сейчас. Он снова замолчал и обвел взглядом присутствующих. Морские пехотинцы, все до одного боевые ветераны, были настроены мрачно, но решительно. Его собственные подчиненные, ни разу еще не участвовавшие в космических сражениях, выглядели бледновато, но сосредоточенности не потеряли. Шеф персонала принца старательно демонстрировала уверенность — как будто и впрямь разбиралась в происходящем. А сам принц... На принца можно было продавать билеты. Черт его знает, чему он там выучился в академии, но симуляторы «безнадежного боя» явно не входили в программу. По ходу совещания его глаза становились все круглее и круглее... — Используем штурмовые катера? — спросил Панэ, со скучным лицом опершись щекой о ладонь. Красницкому за его долгую жизнь уже доводилось иметь дело с крутыми ребятами из морской пехоты, но командир телохранителей принца, похоже, относился к тем редким людям, которые перед лицом катастрофы обретают лишь большее спокойствие. Флотский офицер готов был держать пари, что и давление, и пульс морпеха ни на йоту не изменились. — Я бы предложил держать их наготове, — сказал лейтенант-коммандер Талькотт, старпом «Деглопера», — но не запускать. Несколько лишних слоев брони, защищающих принца от огня противника, никогда не помешают, а вот чтобы добраться самостоятельно до планеты из этой точки, им понадобится чертова уйма времени. — Они что-нибудь запрашивали по радио? — спросила Элеонора. — Пока нет, — сказал Красницкий. — Радиосигнал идет с большим запаздыванием. В лучшем случае мы получим сообщение через полчаса. Примерно в это же время они получат нашу радиограмму. Предваряю ваши вопросы: мы представились как торговое судно Небьюланской корпорации, порт приписки Ольмстед. У нас отказал туннельный двигатель, и мы ищем порт, чтобы отстояться в ожидании ремонтного корабля. — Можно подумать, они в это поверят! — фыркнул лейтенант Гулия, командир второго взвода. Поскольку предполагалось, что каждое подразделение Императорского особого способно действовать автономно, командиру отряда — Я согласен, — поддержал Талькотт. — Мы им не доверяем, так почему они нам поверят? — Ас какой стати им нас в чем-то подозревать? — заметил капитан Красницкий. — Развить приличное ускорение с поврежденным фазовым двигателем мы не способны, картинку наших излучений они получат искаженную — все из-за тех же повреждений. Положа руку на сердце, нас от неисправного купца и не отличить. А чтобы отличить, им придется детально изучать корпус. — А мы тем временем, — торжествующе объявил младший лейтенант Сегедин, — подпустим их поближе, все время держа на прицеле. — Исполняющий обязанности старшего артиллериста явно рвался в бой. Он нервничал, но по-хорошему — точно скаковая лошадь перед выходом на дистанцию. — Нам уже повезло — они выжидали слишком долго. По идее, они уверены, что имеют дело с «купцом». Скорее всего, они прикажут нам следовать за ними курсом на планету. Мы подчинимся, но ускорение не снизим. Чем ближе мы подойдем к планете, тем лучше. — У нас минус одна ракетная пусковая, — проинформировал Талькотт. — Ее сервер спалило скачком напряжения, а запасные уже кончились. Итого, действующих — семь. Правда, все лазеры в порядке. Огневой контроль... хромает на все четыре ноги. Но на короткое сражение нас хватит... — Вы хотите сказать, что крейсер мы уничтожим, — вмешался Роджер. До сих пор он просто молчал, накручивая на палец золотистые локоны. — А что потом? Как мы вернемся на Землю? — Потом мы возьмем под контроль космопорт. Или атакуем его, используя кинетическое оружие, ваше высочество, — сухо пояснил Панэ. — А потом будем ждать. — А если вернется корабль-матка? — Роджер и сам удивился тому, как спокойно он выговорил эти слова. Только сейчас он с удивлением обнаружил, что испортил себе прическу, и поспешно пригладил волосы. — Я хочу сказать, что крейсер сюда доставил корабль-матка, правильно? Авианосец... А у него и броня куда мощнее, чем у нас, и ракет намного больше, я прав? Панэ и Красницкий обменялись взглядами. Ответил Панэ: — Видите ли, ваше высочество, когда мы с этим столкнемся, тогда и будем разбираться. Не исключено, что матка — где-то там, на низкой орбите. А вот, — он перевел взгляд на Сегедина, — как насчет кораблей в системе? Здесь есть другие крейсеры? Или истребители? — На данный момент на приборах никого, — ответил и. о. старшего артиллериста. — Но дело в том, что корабль невозможно засечь, пока он не включит двигатель. Так что по соседству вполне может оказаться и авианосец на пару с еще одним крейсером — или даже сотня вооруженных ублюдков, — а мы ни сном ни духом. — Хорошо, — подвел итог Панэ, — с этим тоже будем разбираться в свой черед. — Он повернулся к лейтенантам морской пехоты, делавшим заметки в своих планшетах. Электронные устройства вели запись совещания, автоматически переводя ее в текстовый формат и подсвечивая примечания, введенные вручную. — Займетесь катерами. Снарядить по полной программе. Когда мы спустимся с орбиты, будьте готовы к «горячей» встрече в космопорту. — Мы собираемся атаковать, сэр? — спросила лейтенант Савато. Командир первого взвода фактически выполняла функции начальника штаба роты. Иными словами, если планируется развернутая атака, в обязанности Савато входит подготовить операцию и обеспечить поддержку морской пехоты с воздуха. — Нет, — покачал головой Панэ. — Мы потребуем капитуляции. Если они подчинятся, свалимся им на голову и задавим массой. Не подчинятся — долбанем по ним парой кинетических ударов, а — Неужели без этого не обойтись, майор? — не выдержала Элеонора. — Насколько я понимаю, вы ведь Бронзовый батальон, а не экспедиционный корпус. Ваша задача — охранять принца Роджера, а не отвоевывать захваченную врагами планету. Почему мы не можем остаться на орбите и дождаться подкреплений, которые и урегулируют ситуацию на поверхности? Панэ уставился на нее деревянным взглядом. — Можем, мэм, — ответил он наконец. — Вообще-то можем. Но как бы вам это объяснить... По-моему, очень важно, чтобы та сволочь, которая захватила систему — кто бы это ни был, — раз и навсегда уразумела, что если ты поднял хвост на имперскую базу, то единственное, что ты поимеешь в результате, — это разбитый нос и много переломов. Есть и более практическое соображение. Если нам придется искать укрытия на поверхности планеты, я бы предпочел, чтобы к этому моменту их база была обезврежена. — Вы исходите из того, что могут вернуться корабли поддержки? — уточнил Роджер. — Да, ваше высочество. Или они находятся где-то неподалеку, — ответил Панэ, не вдаваясь в подробности. — Ваше высочество, вы собираетесь участвовать в высадке? — робко пискнул Красницкий. — Да! — быстро ответил Роджер. Его лицо просветлело, едва он сообразил, что выберется наконец за пределы корабля. — Нет!!! — одновременно гаркнули Панэ и Элеонора. Трудно было решить, кто из них завелся сильнее. Они посмотрели друг на друга, затем на принца, зажатого между ними, — этаких два сторожевых льва у ворот. О'Кейси наклонилась вперед и даже ухитрилась заглянуть Роджеру в глаза — хотя он не отводил взгляда от Красницкого, сидевшего напротив. — Нет! — безапелляционно повторила она. — Почему нет? — жалобно взвыл Родж — и его передернуло от мерзкого звука собственного голоса. — Я могу нести нагрузку, равную моему весу. — Слишком опасно, — отрубила О'Кейси. — И вообще это идиотская идея. — Если дело дойдет до рукопашной, ваше высочество, я не вправе заставлять моих подчиненных тратить время на охрану вашей персоны. Моих подчиненных, — раздраженно поправил Роджер. Он ненавидел эту манеру говорить, но по-другому у него не получалось. — Моих, капитан. Я — командир батальона. А вы — только роты Б. И в силу этого мне подчиняетесь. Он пригладил волосы, поправил парочку своенравных прядей. Панэ стиснул зубы и буквально окаменел. — Так точно, ваше высочество. — Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и уставился в пустоту. — Какие будут приказания, сэр? Роджер, который уже открыл рот, собираясь и дальше отстаивать свои права, настолько ошалел от отсутствия сопротивления, что так и замер с отвисшей челюстью. Он понятия не имел, какие приказы нужно отдавать — да и не хотел он ничего приказывать. Он желал одного: чтобы эти люди начали обращаться с ним как со взрослым человеком — между прочим, командиром того самого батальона, в который входила их рота! — а не с хрупким и ценным грузом. Но внезапно он вспомнил безымянного солдата в повседневном мундире морской пехоты, не дающем никакой защиты от вакуума, морпеха, который одел своего принца в скафандр, закрыл своим телом и оставался с ним, зная, что в любой момент может наступить разгерметизация корабля. Роджер понял, что обязан самостоятельно выкарабкаться из угла, в который только что сам же себя загнал. Так о чем сейчас говорили? Он обратился к памяти зуммера. Его имплант всегда сохранял запись последних 60 секунд текущего разговора — что не раз выручало принца и в школе, и на светских раутах. Отыскав нужное место, Роджер испытал непередаваемое облегчение. — Ну что ж, капитан, я думаю, пока пехотинцы занимаются катерами, мы с вами должны разработать план операции. Составить список участников, определить боевое развертывание... Он покосился на Элеонору, но та смотрела строго в стол — как и смущенные флотские офицеры, сидящие напротив. — Вы хотите что-то добавить, капитан Красницкий? — Нет, ваше высочество, — ответил Красницкий. — Я совершенно с вами согласен. — Очень хорошо, — сказал принц. — Тогда займемся делом. Красницкий посмотрел на Панэ, Панэ кивнул. На этом совещание и закончилось. |
||
|