"Филип Керр. Друг от друга ("Берни Гюнтер" #4) " - читать интересную книгу автора

поручил мне вывезти из Германии. Что в нем - я понятия не имел, но, судя по
тяжести, вряд ли коллекция марок. Тянуть с визитом в банк не стоило, я
ничего не выигрывал. Не в таком городе, как Яффа, наводненном враждебно
настроенными арабами (хотя, возможно, они принимают нас за евреев, а к ним
местное палестинское население особой любви не испытывает). Поэтому я велел
кучеру остановиться и с сундучком под мышкой и письмом в кармане вылез,
оставив Эйхмана и Хагена ехать дальше в отель с остальным моим багажом.
Управляющим банком оказался англичанин по имени Квинтон. Руки у него
были коротковаты для пиджака, а светлые волосы до того тонкие, что казалось,
их нет вовсе. Курносый нос в россыпи веснушек и улыбка молодого бульдога.
Познакомившись с ним, я невольно представил себе сурового папашу Квинтона с
длинной линейкой в руке, заставлявшего сына зубрить немецкий. Учитель, надо
думать, из него был отличный, потому что молодой мистер Квинтон говорил на
превосходном немецком, разбавляя речь эмоциональными междометиями, точно
декламируя "Гибель Магдебурга" Гете.
Квинтон провел меня к себе в кабинет. Там на стене висела крикетная
бита и несколько снимков команд. Под потолком медленно крутился вентилятор,
гоняя горячий воздух. За окном открывался великолепный вид на Магометанское
кладбище и Средиземное море за ним. Часы на башне невдалеке пробили час, и
муэдзин с мечети по другую сторону Хауэрд-стрит призвал правоверных на
молитву. Да, далековато меня занесло от Берлина.
Управляющий вскрыл конверты ножом - надеюсь, для разрезания бумаги - в
форме маленького ятагана.
- Правда, что евреям в Германии не разрешается исполнять Бетховена и
Моцарта? - поинтересовался он.
- Музыку этих композиторов им запрещено исполнять на еврейских
концертах, - ответил я. - Но не просите меня, мистер Квинтон, объяснить
почему, я не в состоянии. По-моему, вся наша страна попросту рехнулась.
- А вы бы попробовали пожить тут! Евреи и арабы готовы глотки друг
другу перегрызть. А мы - посередке. Ситуация невыносимая. Евреи ненавидят
британцев, потому что те не позволяют, чтобы все желающие приезжали на
жительство в Палестину. А арабы ненавидят нас, потому что мы вообще
разрешаем евреям приезжать сюда. В данный момент нам везет: друг друга они
ненавидят сильнее, чем нас. Но в один прекрасный день вся страна ринется на
англичан, нам придется уехать, и тут станет еще хуже. Попомните мои слова,
герр Гюнтер.
За разговором Квинтон читал письма и сортировал бумаги: какие-то листы
были чистыми, но с подписью. Наконец он принялся объяснять, что делает:
- Это письма-аккредитации. И образцы подписей для новых банковских
счетов. Один из них станет общим счетом для вас и доктора Зикса. Все верно?
Я нахмурился: мне не особенно нравилась идея делить что-то с
начальником отдела по еврейскому вопросу в СД.
- Ну, не знаю...
- С этого счета вы должны снять деньги для аренды собственности тут, в
Яффе, - сказал он. - А также свой гонорар и на расходы. Остаток будет
выплачен доктору Зиксу по предъявлении банковской книжки, которую я дам вам
для передачи ему, и паспорта. Пожалуйста, объясните ему все как следует.
Банк настаивает, чтобы владелец банковской книжки имел при себе также и
паспорт. Только тогда ему будут выданы деньги. Это ясно?
Я кивнул.