"Маршалл Кэрп. Фабрика кроликов " - читать интересную книгу автора

Стубьяк, решил Эдди, в переводе с польского означает "бестолочь". Впрочем,
одно качество Норин с лихвой компенсировало все ее недостатки - отвлечь
девушку было как делать нечего.
Эдди стал каждые несколько дней покупать своему наблюдателю небольшие
подарки: то диск, то набор заколок для потравленных перекисью волос, то
флакон ее любимой туалетной воды "О де Уолл-март". Порой Эдди казалось, что
Норин догадывается о причинах его щедрости, а иногда он думал, что такие
умственные потуги ей не по силам. Как бы то ни было, Норин молчала.
Несколько недель, прошедших со дня вступления Эдди в должность, были
самыми счастливыми в его жизни. Четырежды в день, наряженный Кроликом
Трынтравой, он появлялся на проспекте Роликовых Коньков и направлялся к
Городу Непосед. Именно там играли малыши. В тот день Эдди заметил
прелестного китайчонка лет шести, ну, может, семи. Самый возраст. Мальчик
был немного смущен, однако вовсе не испуган.
Эдди помахал китайчонку. Китайчонок помахал в ответ. Эдди изобразил
несколько неуклюжих кроличьих па. Китайчонок улыбнулся. Эдди прошелся,
нарочно заплетая огромные кроличьи лапы. Китайчонок засмеялся.
Эдди протянул руки в белых пушистых рукавицах, и мамочка сама толкнула
сыночка в объятия Трынтравы. Эдди просунул левую лапу между ног китайчонка,
а правую положил ему на затылок. Розовым кроличьим носом он коснулся
крохотного вздернутого носика и был вознагражден еще одним заливистым
смешком мальчика и счастливым возгласом мамочки.
Папочка тем временем потянулся за фотоаппаратом.
- Не могли бы вы чуть отступить, чтобы в кадр поместился и памятник? -
произнес папочка на неожиданно чистом английском.
Нежа в кулаке крохотные гениталии, Эдди пошел к тридцатифутовому
бронзовому Дину Ламаару, при определенном освещении действительно
проявлявшему некоторое сходство с покойным. Папочка сделал снимок. Затем еще
один. "Вот и на моей улице праздник", - думал Эдди, пристраивая левую лапу
так, чтобы большой палец оказался между половинок сливочно-карамельной
попки.
"Работать Кроликом, - развивал мысль Эдди, - в сто раз лучше, чем
крутить баранку школьного автобуса. И зарплата - мама не горюй, и весь пакет
льгот, да еще родители сами вручают тебе своих отпрысков, чтобы ты щупал у
них промежности".
Жить Эдди оставалось меньше часа.
Следующие двадцать минут Эдди провел в Городе Непосед, затем они с
Норин направились к туннелю, который вел в Кроличью Нору - подземное
Зазеркалье, скрытое от глаз посетителей "Фэмилиленда". На поверхности земли
находился мир сказок; под землей была суровая действительность, воплощенная
в сотнях миль электрокабеля, водопроводных и канализационных трубах и,
конечно, бессчетном количестве раздевалок, кафешек, туалетов, душевых и
прочих помещений для шести тысяч двухсот работников, благодаря которым
сказки оживали.
До конца рабочего дня оставалось еще полчаса, а Эдди хотелось курить.
Не успели они с Норин войти в туннель, как он стащил кроличью голову.
- Мне нужно кое-что сделать, прежде чем переодеваться, - сказал Эдди. -
До завтра, Норин.
- Спокойной ночи, - как всегда невпопад отвечала Норин. - Еще раз
спасибо за диск.