"Джек Керуак. Протекая сквозь... (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

очень пылкой в постели как я увижу после, но Бог ты мой - мне не нравятся
блондинки.
"Мне не нравятся блондинки", сказал я.
"Но может тебе понравлюсь я. Хочешь, покрашу волосы?"
"У блондинок слишком мягкие характеры - И мне еще много жизней придется с
этими мягкими характерами сражаться - "
"Теперь ты захотел твердости? Рут Хипер на самом деле не так уж
великолепна как тебе кажется, на самом-то деле она просто замороченная
девица которая не знает что ей по жизни делать"
Теперь у меня появилась спутница, и даже более того, как я увидел той
ночью когда я надрался в Белой Лошади (а сзади с пивом в руке сидел Норман
Мейлер и говорил об анархии, Бог мой, напоят ли они нас пивом после
революции? или желчью?) - Сижу я пьяный, и вдруг входит Рут Хипер с
собакой Эрикссон на поводке, и начинает говорить со мной, уговаривая меня
пойти к ней домой ночевать.
"Но я живу теперь с Элис - "
"Но разве ты меня больше не любишь?"
"Но ты сказала что твой доктор..."
"Пойдем!" Но тут почему-то здесь, в Белой Лошади, оказывается Элис, и
выволакивает меня оттуда чуть ли не за волосы, сажает в такси и везет
домой, и так я узнаю: Элис Ньюман не позволит никому отнять своего
мужчину, кем бы он ни был. И я был горд. Я пел синатрову песенку "Какой же
я дурак" всю дорогу домой в такси. В такси мчащемся подле океанических
судов приставших у пирсов Северной Реки.

47

И впрямь из нас с Элис вышли потрясающие и искренние любовники - Она
хотела лишь чтобы я давал ей счастье, и делала все что могла чтобы я тоже
был счастлив, и этого хватало - "Ты должен получше узнать еврейских
девушек! Они не только любят тебя, но еще и приносят к твоему утреннему
кофе ржаного хлеба со сладким маслом"
"А кто твой отец?"
"Он курит сигары - "
"А мать?"
"Вяжет кружевные салфеточки сидя в гостиной - "
"А ты?"
"Я не знаю"
"Значит ты собираешься стать великой романисткой - А каких писателей ты
любишь?" Но все они были не те, хотя я все-таки знал что у нее это
получится, получиться стать первой великой писательницей в мире, но я
думаю, мне кажется, все-таки ей хотелось бы детей - Она была очень мила, и
нынешней ночью я ее по-прежнему люблю.
Мы пробыли вместе чудовищно долгое время, года - Жюльен называл ее Лакомым
Кусочком - Так совпало, что ее лучшая подруга, темноволосая Барбара Липп,
была влюблена в Ирвина Гардена - И это именно Ирвин направил меня в сей
приют. В приюте сем я спал с ней чтобы ее любить, но когда мы заканчивали,
я уходил во внешнюю спальню, в которой всю зиму держал окно постоянно
открытым и выключал обогреватель, и спал там в своем спальнике. Таким
способом я наконец-то избавился от мучавшего меня с Мексики туберкулезного