"Джек Керуак. Протекая сквозь... (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

видавшим виды невозмутимым сборищем бывших парижских эмигрантов и
сюрреалистов -
Он приехал ко мне в Мексику с Саймоном, белокурым парнишкой русских
кровей, который изначально не был гомиком, но полюбил Ирвина, его "душу" и
поэзию, и поэтому последовал за своим Мастером во всем - а еще Ирвин
привез с собой в Мексику двоих ребят16, одним из которых был саймоновский
братишка Лазарус (15 с половиной лет) а другим Рафаэль Урсо из Нью-Йорка,
великий молодой поэт (позднее написавший "Атомную бомбу" которую
перепечатал журнал Тайм специально чтобы показать ее нелепость, но она
всем наоборот очень понравилась) -
Кстати говоря, читатель должен понимать что став писателем я познакомился
со многими гомосексуалистами - 60-70% наших лучших писателей голубые,
видимо секс с мужчинами этому как-то способствует, и конечно я постоянно
встречался с ними, общался, обменивался рукописями, встречал их на
вечеринках, поэтических чтениях, везде - Это не мешает
писателю-негомосексуалисту быть писателем или объединяться с ними - Точно
в таком же положении был и Рафаэль, который просто "знал всех" также как и
я - Я мог бы выдать вам список гомосексуалистов в искусстве в милю длиной,
но не вижу никакого смысла находить какой-то цимес17 в этом безвредном и
вполне нейтральном факте - Каждому свое.
Ирвин написал мне письмо и сказал что они появятся через неделю, поэтому я
заторопился и закончил свой роман исступленным запойным писанием как раз
ко времени их приезда, но они опоздали на две недели из за дурацкой
задержки en route в Гвадалахаре, посещения какой-то занудной поэтессы. Так
что в конце концов мне оставалось только сидеть на краю своей техадо18
крыши пялясь вниз на улицу и ожидая когда же появятся идущие вдоль по
Оризабе четверо Братьев Маркс19
Все это время старый Гэйнс тоже нетерпеливо ждал их приезда, годы изгнания
(вдали от семьи и законов США) заставили его почувствовать себя одиноким и
кроме того он отлично знал Ирвина по старым временам на Таймс-сквер когда
(в 1945-м) мы с Ирвином, Хаббардом и Хаком мотались по барыжьим барам
вырубая себе дозняк. В те дни Гэйнс был в зените своей славы одежного вора
и частенько читал нам целые лекции по археологии и антропологии, иногда
прямо перед статуей Отца Даффи, несмотря на то что никто его толком не
слушал. (Собственно, это я первый дошел до гениальной идеи послушать что
говорит Гэйнс, впрочем нет, Ирвин тоже к нему прислушивался, даже в те
давние времена).
Теперь вы понимаете что за чудной чувак этот Ирвин. Во времена наших с
Коди путешествий на дороге он ездил за нами в Денвер, возя с собой повсюду
свои апокалиптические поэмы и сумасшедшие глаза. Теперь, став знаменитым
поэтом, он как-то поуспокоился, стал делать все то что ему хотелось делать
всегда, путешествовать еще больше прежнего, впрочем писать стал меньше, но
по-прежнему сматывая в клубок нити своего замысла - так и подмывает
назвать его "Мамаша Гарден".
Ночью, сидя на краю крыши, я воображал как они приедут, и что я сделаю
тогда, кину в них камушком, заору, как-нибудь уж собью их с толку, но на
самом деле я никак не мог по-настоящему представить себе их приезд в
обыденной реальности.

10