"Раймон Кено. С ними по-хорошему нельзя" - читать интересную книгу автора

- Нам крышка, - прошептал Диллон.
Кэллехер не отвечал. Он нежно поглаживал свой пулемет, медленно
остывающий после последней атаки.
Британцы собирались с новыми силами на штурм почты. Доносились лишь
далекие и спорадические выстрелы.
- Ну как ты? - спросил Диллон.
Кэллехер ответил:
- Никак.
Он похлопал пулемет:
- Мой маленький зверек.
И добавил:
- Если не в этот раз, то уж в следующий - точно.
- Ну! - воскликнул Диллон. - За нашу родину я совсем не боюсь. Она
будет существовать вечно, наша Эйр. Как и христианская эра. Я беспокоюсь за
нас.
- Да. Только между нами: скоро с этим будет покончено.
- Ну и как ты?
- Рано или поздно это должно было случиться.
Диллон задумался.
- Может быть, выкрутимся...
- Нет, - сказал Кэллехер.
- Нет? Думаешь, нет?
- Нет. Думаю, нет.
- Почему?
- Погибнем все как один.
- Ты так считаешь?
- Но не сдадимся.
Диллон хрустнул пальцами.
- Корни, какой ты смелый.
Кэллехер встал и в задумчивости сделал несколько шагов по комнате.
- Интересно, что же все-таки произошло наверху?
- Наверху? Они сражались, как и мы.
- Я имел в виду девчонку.
- На это мне наплевать, - сказал Диллон и, подняв голову, спросил: -
Так тебя это беспокоит?
Кэллехер не ответил.
- Вертихвостка, - продолжал Диллон. - Как она нас достала. Наплачемся
еще мы с ней. Со всеми женщинами так. Уж поверь мне, я-то их знаю. Ты еще
слишком молод. А я за двадцать лет работы их хорошо изучил. Да, и еще. Мне
будет жалко расставаться со своей работой, конечно не так, как с тобой. Все
эти костюмы, я так все это любил. И платья, когда мода менялась. Да что там
мода! А материал: шелк, кружева, гипюр с ирландским стежком...
Он встал, взял Кэллехера за плечо, прижался к нему.
- Знаешь, мне будет жалко с тобой расставаться.
И добавил:
- А ты на самом деле думаешь о той девице, что наверху?
Кэллехер высвободился из объятий Диллона, не резко, но решительно. И
молча. После чего они услышали добродушный голос Гэллегера:
- Ну что, цыпочки, отношения выясняете? Каков ревнивец!
- Я этого все-таки не понимаю, - добавил Кэллинен.