"Уильям Кеннеди. Темный прилив " - читать интересную книгу автора

опять закружилось и замельтешило, резь в глазах вызывала слезы, а голова
превратилась в неподъемную гирю, еле державшуюся на шее. Склонившись над
раковиной, он набрал в горсть ледяной воды и плеснул себе в лицо. Потом
встретился взглядом со своим отражением в зеркале... Выглядел он еще хуже,
чем себя чувствовал. Точно труп, вырытый из могилы, ходячий зомби. Черт
побери! И с чего это все началось?
Он достаточно прилично вел себя в баре... И даже самостоятельно
добрался до такси. Он помнил, что таксист прошептал:
- Парень, зачем твой накал тратить впустую? Ты уже вполне разогрелся. У
нас на острове принято весело проводить время. Наши красотки с ума сходят по
таким, как ты, рослым парням...
Петер погасил свет в ванной и, пошатываясь, вернулся к постели.
Мулатка, метиска, негритянка - кто она, неизвестно: они тут все переспали
друг с другом, все самцы с самками, и вывели новую расу, одна из
представительниц которой по-прежнему дрыхла невинным сном младенца в его
кровати. Господи, да ей же не больше четырнадцати! Ведь она
несовершеннолетняя, теперь он, естественно, преступник, и его могут этим
шантажировать! А как она вела себя на заднем сиденье машины! Как Орлеанская
девственница перед сожжением на костре. Губы твердые, сжатые, холодные,
пальчики с острыми коготками - она даже наградила его парочкой царапин. В то
же время с каким вожделением она трогала его бицепсы, восторгаясь его силой.
До этого они пили вместе в баре. Она тянула свой фруктовый сок через
соломинку, а он глотал ром, не дожидаясь, пока лед в стакане растает. Петер
еще вспомнил, что сказал ей, что никогда раньше не пробовал настоящий
карибский ром. А что ответила ему она? Что лед портит вкус рома. Ром должен
жечь... обжигать!
Таксист! Это он привез их из бара в отель. А до этого затаился в своем
потрепанном такси, как паук в ожидании заблудшей мухи. По дороге он с
ухмылкой поглядывал в водительское зеркальце и видел, что пассажиры творят
на заднем сиденье. Петер не скупясь расплатился с ним и велел не ждать, а
отправляться своей дорогой.
"Бог мой, сколько же я ему сунул?" - Хейнц стал шарить в сумеречном
свете по своей разбросанной где попало одежде. Наконец он обнаружил бумажник
в кармане джинсов. Он поднес его поближе к окну, к щелочке между
занавесками, и пересчитал наличность.
Пять тысяч швейцарских франков оказались на месте. И пачка американских
долларов, обмененных им в Нью-Йорке, уменьшилась ненамного. Таксист обошелся
ему дешевле, чем он думал.
Петер не помнил, платил ли он что-нибудь девчонке. Весь путь от такси
до кровати начисто стерся из его памяти. Принимала ли она душ, прежде чем
улечься с ним в постель, или они оба ласкались под прохладными струями - он
не помнил. И вообще, трахнул он ее или нет? Надо же - полный провал в
памяти, черная дыра!
Во всяком случае, она не шарила в его бумажнике. Это с ее стороны было
благородно. За все остальное он не беспокоился. Фотокамеры - главная
ценность, из-за которой он и прилетел на эту чертову Тортолу, - хранились в
сейфе отеля, а браслет с дорогими часами по-прежнему болтался на его
запястье.
Он вдруг вспомнил про оружие - отличный пистолет с запасными обоймами.
Полицейский в любой стране такую превосходную штучку видел только во сне.