"Оэ Кэндзабуро. Объяли меня воды до души моей... " - читать интересную книгу автора

оказалось, вокруг убежища вертелись мальчишки, свистом и трелями подавая
друг другу сигналы. Возможно, Дзин и не путал пение птицы с условными
знаками, а хотел предупредить отца о присутствии тех, чье скопище было для
него стаей фальшивых дроздов, и, точно успокаивая его, говорил своим
приятным, как сказала девица, голосом: это дрозд...
Девушка вернулась одна и вызывающим тоном спросила:
- Он не хочет, чтобы его видел кто-нибудь, кроме нас; скажите, в какой
комнате мы можем поселиться и где брать воду для питья?
Исана объяснил расположение комнат на третьем этаже, показал, где
кухня, уборная, какие лекарства есть в аптечке, и, глядя в горящие глаза
девушки, захлопнул у нее перед носом дверь.
Было слышно, как за дверью подростки осторожно тащили что-то вверх по
лестнице. Потом в прихожей появились, видимо, и другие.
- Может, спереть еще пару подушек с сидений? Я заметил на стоянке много
заграничных машин, - сказал некто как о чем-то само собой разумеющемся.
- Хватит. Здесь одеял сколько хочешь, - властно ответила девушка.
Исана долго не мог заснуть. Он все думал, какую ему избрать тактику,
чтобы решительно изменить взаимоотношения с подростками.
Потом его мысли, как некогда грезы о смерти, раскрутила невидимая сила
тьмы. Он лежал во тьме и вопрошал души деревьев и души китов, удастся ли
ему, изо всех сил прижимая к себе Дзина, уйти от преследования мальчишек,
несомненно, подстерегающих его снаружи, и добежать до полицейской будки у
вокзала в городе, на холме. Если вспомнить, как они гнались за тем агентом,
находившимся при исполнении служебных обязанностей, придется признать, что
это невозможно. Подумать только, как намучается сын, когда я, держа его на
руках, буду мчаться во тьме, какой ужас охватит его, если меня настигнут,
изобьют и я буду валяться в заболоченной низине. Но предположим, он
осуществит это тяжелое предприятие, физически почти невыполнимое, о чем он
заявит полицейским? О том. что, практически не прибегая к конкретной угрозе
насилия, его попросили о такой мелочи, как приютить на время больного и
сиделку; согласившись и освободив им комнату, он стал как бы их пособником.
Единственно, чем можно убедить полицейских, - донести, что за ним гонятся
дружки девицы, которая недавно соблазняла их пожилого сослуживца, но пока он
вместе с полицейскими вернется в убежище, ее и след простынет. Он и в самом
деле не знал, как построить убедительную для полицейских версию
случившегося. Кто поверит, например, его рассказу о девушке в окне
павильона? А потом, когда после бесплодного доноса он будет возвращаться в
убежище, его до полусмерти изобьют юнцы, поджидающие во тьме
у подножия холма. Даже девчонка, и та будет возмущена: а еще говорит,
что поверенный китов и деревьев, - спрятался за спину властей и продал нас,
хорош. Они будут пристрастно и с тем же усердием, с которым топали по крыше,
допрашивать меня, в самом ли деле я поверенный китов и деревьев. Если даже
мне удастся убедить их в этом, что я должен буду для них сделать, чтобы мне
простили неудавшийся донос? Одними лишь пылкими призывами к душам деревьев и
душам китов и самому себе, не говоря уж о других, не докажешь, что ты
воистину их поверенный, - жалобно говорил Исана, обращаясь все к тем же
душам деревьев и душам китов. Есть более простой способ, чем бежать с сыном
на руках, - подняться по винтовой лестнице, запереть в комнате девчонку и
"больного " и, как следует забаррикадировав вход в убежище, - в общем,
сделав все, чтобы подростки, почуяв неладное, не смогли ворваться