"Оэ Кэндзабуро. Объяли меня воды до души моей... " - читать интересную книгу автора

время какого-то больного, который может доставить много хлопот, если о нем
донесут в полицию? Причем, когда им пришлось вынуждать его к этому, они не
остановились ни перед чем, прибегли даже к прямой угрозе. Обдумав все это,
Исана пришел к заключению, что у него лишь один выход - подчиниться, чтобы
угроза не была приведена в исполнение.
- Хорошо, я все понял и возьму вашего больного, - сказал Исана.
Юноша, считая, видимо, что последнее слово должно остаться за ним,
помолчал. Потом, точно преодолев нерешительность, громко сказал:
- Мы привезем больного, как только стемнеет.
Он прошел мимо Исана и упругой походкой баскетболиста начал спускаться
в заболоченную низину, где ковер молодой травы еще не превратился в буйные
заросли.
Подросток, стоявший у входа в убежище, и его дружки, выстроившиеся по
обеим сторонам дороги, огибавшей возвышенность и взбиравшейся вверх по
косогору, исчезли. Вслед за предводителем отправились в свой тайник. И лишь
девчонка осталась у вишни, опершись
рукой о ее черный, израненный ствол. Не заговаривая с ней, Исана
направился в дом, но почувствовал, что девушка пошла за ним вслед, и услышал
удары по земле какого-то твердого предмета. Обернувшись, он увидел, что она
с серьезным видом шагает за ним, неся в каждой руке по стулу и прижимая их
локтями к бокам. Девушка бодро поднималась по косогору, твердо ступая босыми
ногами с широко разведенными в стороны носками, всем своим видом являя то ли
безразличие, то ли отчаяние. У входа в дом Исана остановился, дожидаясь ее.
Теперь, в быстро сгущающихся сумерках, ее невысокая переносица казалась
совсем впалой, но крылья носа и губы, напоминающие кожицу апельсина, стали
еще резче очерченными. В горящих глазах ее, казалось, собрались крупинки
янтаря, сверкающие в закатном небе. Только подойдя вплотную к Исана, она
наконец пристально, не мигая, посмотрела на него. Он тоже посмотрел в ее
влажные, точно залитые густым сиропом глаза.
- Пить хочу, - медленно шевельнулись губы девушки.
- Зайди в дом, там кран и чашка, - ответил Исана.
Однако девушка, поставив принесенные стулья в прихожей, открыла кран на
трубе, выведенной из стены у самой земли, спустила ржавую, застоявшуюся воду
и, сложив ладони корытцем, попила. Потом стала мыть ноги, потирая одну о
другую. Ее обнаженные бедра, даже в неустойчивом положении сохранявшие силу,
показались Исана налитыми упругой мощью. В глубоком разрезе темно-коричневой
джинсовой куртки он увидел тоже оставляющую ощущение силы грудь с двумя
удлиненными круглыми цилиндриками. Обернувшись и встретившись взглядом с
Исана, девушка не смутилась и на цыпочках первой вошла в прихожую. Уложив
Дзина на диван, Исана увидел, что девушка села рядом прямо на пол и стала
пристально разглядывать лицо ребенка.
Исана решил, что они с Дзином устроятся спать на первом этаже, а
спальню на третьем освободят. Комната на втором этаже, которая служила
кладовой и одновременно библиотекой, заглушит, наверно, шум от чужих людей,
которые поселятся на третьем. Исана поднялся на верхний этаж и начал
перетаскивать вниз кровать Дзина, магнитофон и коробку с магнитофонными
лентами, словари, книги. В узкой, вытянутой по дуге комнате, теперь
безобразно пустой, с единственной оставшейся кроватью, темнели окна-бойницы.
Из них открывался вид на утонувшую в сумерках черную низину, и на всем
протяжении от полуразвалившейся киностудии до его убежища не было заметно