"Оэ Кэндзабуро. Объяли меня воды до души моей... " - читать интересную книгу автора

голосом, что волосы дыбом встают? Чего доброго, еще зверушки в парке со
страха перестанут принимать пищу, - хотел сказать Исана. Но когда их взгляды
встретились, служитель лишь робко предупредил:
- Парк уже закрыт. Увидеть чучела чудовищ вам теперь не удастся. Да и
аттракционы больше не работают...
- Но мы приехали издалека, - сказал Исана и, по-прежнему обнимая сына,
стал внимательно осматривать парк. Парк погружался в сумерки, кругом не было
ни души; на огромной площадке, вокруг высокого металлического столба,
беспомощно повисли на тросах самолеты и клетки, которые должны были взлетать
вверх. Рельсы американских гор казались парящим в воздухе скелетом
лабиринта. И лишь в окрашенных краской бесплатных качелях да зеленой листве,
слегка приодевшей ветви искривленных деревьев, чувствовалась жизнь. Музыка в
парке давно умолкла.
- Раз уж вы приехали издалека, можете, пожалуй, прогуляться по парку.
Пока рабочие не закончат уборку аттракционов и не уйдут, выход будет
открыт, - сказал служитель Исана, который все стоял на коленях, озираясь
вокруг.
Исана и Дзин вышли на площадку с аттракционами. Перед ними, занимая
чуть ли не пятьдесят квадратных метров, высился огромный помост, на котором
стояли так называемые волшебные чашки. Толпившиеся вокруг
подростки одновременно повернулись к Иса-на и Дзину и стали наблюдать
за ними. По мере их приближения подростки, оставив лишь одного щуплого
мальчишку, все разом, подобно откатывающейся от берега волне, стали отходить
к глицинии, скрывавшей общественную уборную. Исана сразу же обратил
внимание, как, не сговариваясь, организованно они отступают. Он
почувствовал, что они с Дзином невольно замедляют шаг, приближаясь к помосту
с волшебными чашками. Из чувства самосохранения он, разумеется, не стал
разглядывать находившихся у него за спинойподростков. И шел вперед, словно
завороженный видом волшебных чашек, но ребенок упирался, его пришлось
волочить, как куль с песком, и они приближались все медленнее и медленнее.
Ему вдруг бросилось в глаза странное обстоятельство. Мальчишки,
собравшись у общественной уборной, образовали кольцо, загон, в. котором был
лишь один выход - в сторону уборной. Парень, стоявший в глубине загона,
неотрывно смотрел в сторону Исана, остальные сосредоточенно рассматривали
западную, часть неба. И те, кто был заперт в клетках, и те, кто остался в
парке работать сверхурочно, и даже голуби, и эта неизвестно что собой
представляющая компания - все, точно сговорившись, неотрывно смотрели на
запад. Плечи и спины подростков были напряжены, казалось, они ждут добычу,
которая должна попасть в их загон. Исана испытал трепет, какой испытывает,
лягушка под злобным взглядом змеи. По спине пробежал холодок страха. Он
здесь с ребенком и поэтому не посмеет сопротивляться, но это хулиганье, не
исключено, изобьет не только его, не оказывающего сопротивления, но и
ребенка. Исана представил себе, как легко его завлечь в ловушку, устроенную
хулиганами. Правда, пока Дзину вроде не нужно в уборную, но в любую минуту
он, гордый тем, что вышел наконец из дому, может заявить:
- Дзин хочет пи-пи.
И тогда у Исана останется один лишь выход - сделать несколько шагов в
сторону уборной, а потом, подхватив на руки плачущего ребенка, броситься в
сторону. Но нет, загон, устроенный подростками, доходит до самой уборной,
закрытой живой изгородью из глицинии, и уйти, пока они сами не отпустят его