"Роберт Кемпбелл. Волшебник Хуливуда ("Хуливуд" #4) " - читать интересную книгу автора

было в античных городах периода упадка нравов.
Лос-анджелесский хоспис, чуть в стороне от Франклин-авеню, всего в
нескольких шагах от прославленных Четырех Углов на перекрестке Голливудского
и Виноградной, был самым большим приютом для вич-инфицированных во всем
городе.
На этаже, куда, разыскивая палату Гоча, поднялся Риальто, практически
все были в марлевых масках и в белых перчатках. Навстречу ему попадались
лишь озабоченные глаза, испуганные глаза и глаза людей, которым, казалось,
хочется заорать и броситься бежать во всю прыть из этого прибежища смерти.
На мгновение Риальто задумался о том, какого черта его принесло в это
проклятущее место, да еще в семь тридцать утра.
Ночь он провел, сидя на скамье на автобусной остановке или за столиком
в круглосуточной кофейне, лишь бы не возвращаться в свою одинокую конуру и
не испытывать страха перед царящей там тьмой. Когда забрезжила заря и,
собственно говоря, уже можно было отправиться спать, он решил вместо этого
начать день с самаритянского поступка, совершить который он более или менее
пообещал Эбу Форстмену.
И вот он очутился здесь, в хосписе, в семь тридцать утра, - в час когда
персонал ночной смены уже расходится по домам, а персонал дневной еще сонно
таращит глаза: незамеченный, он прошел по длинным коридорам, отозвавшимся на
его шаги скрипом половиц, напоминающим мышиный писк, потому что обуться ему
пришлось в тапочки на резиновом ходу, тогда как его собственные башмаки на
кожаной подошве чеканили бы шаг куда тверже.
Открыв дверь в палату Кении Гоча и увидев, что больной лежит
скорчившись и отвернувшись к стене, так что вошедшему были видны только
рука, шея и часть затылка - как у человека уже умершего и находящегося в
процессе засыпания землей, Риальто чуть было не отпрянул и не сбежал, послав
к черту все свое самаритянское отношение к Эбу Форстмену.
Но тут он вспомнил о том, что оказывает услугу не одному только
Форстмену. Возможно, дело окончится тем, что он сумеет помочь Айзеку
Канаану, сержанту полиции нравов, специализирующемуся на сексуальных
преступлениях против несовершеннолетних, а Канаан слывет у себя в полиции
человеком влиятельным.
Как человеку, время от времени вступающему в профессиональный
взаимовыгодный контакт с проститутками и, следовательно, вполне могущему в
один не слишком прекрасный день привлечь к себе чересчур назойливое внимание
полиции, Майку Риальто не помешал бы маленький личный вклад в Космический
Банк Добрых Дел в надежде на будущую выгоду, взаимозачет или, как минимум,
скидку.
Живой скелет под простынями лежал неподвижно.
Риальто невольно вспомнил о том, как однажды еще маленьким ребенком он,
чего-то испугавшись, проснулся посреди ночи, а проснувшись, помчался в
материнскую спальню и застыл в дверях, уставившись на спящую, надеясь
услышать ее дыхание, потому что он просто не мог представить себе, что
произойдет с ним, если она вдруг умрет.
И вот он застыл, глядя на Гоча.
Из окна повеяло легким бризом, приподнявшим бумажную салфетку с подноса
на ночном столике, и он заметил засохшие остатки каких-то блюд, и увидел,
как зашевелились разметанные по подушке пряди волос.
Риальто показалось, будто и сам Гоч шевельнулся.