"Герберт Кемоклидзе. Немец" - читать интересную книгу автора

отец ходил в город искать своего начальника, прибывшего раньше. Воротился
отец под вечер, сказал, что с квартирой в порядке и, помявшись, добавил:
- Только это... немец пока что с нами будет жить.
Витька вылупил глаза, а мать удивленно спросила:
- Мелешь-то хоть что? Какой там еще немец?
- Самый обыкновенный немец, - сердито сказал отец. - Старый, с руками и
ногами.
- Не буду я жить с немцем! - крикнул Витька. - С фашистом жить - вот еще!
- Обожди пищать-то! - остановила Витьку мать. - Ты, Николай, толком, что
ль, объяснить не можешь? Немец этот нам по кой? Неужто так делатца?
- Делатца, делатца! Деревня матушка! - передразнил отец.
Он всю жизнь жил хоть и в маленьком, но городке, а ее взял из деревни и
постоянно об этом напоминал.
- Хорошо и такая квартира досталась - разобрано все уж. Я ведь не
начальник какой. А немец не навсегда же! Временный жилец.
- Да откуда он взялся, временный-то?
- Чего взялся? Там он и жил. Сын с семьей драпанул от наших, а деда
кинул. Может, места не хватало, может, квартиру оставил сторожить. Хотя
вещи почти все забрали. Кто их, гадюк, разберет. Соседи кто чего говорят, а
сам он по-русски ни бэ ни мэ. Даже мычит и то как-то по-своему.
- Я его отравлю, вот увидите, - пообещал Витька.
- Ладно тебе! - досадливо сказал отец и повернулся к матери. А ты,
Клавдия, чем про немца беспокоиться, вещи лучше начинай складывать. Завтра
утром машина придет. А немец не засидится. Домоуправша сказала, что его не
сегодня-завтра в богадельню заберут, порядок как только наладится.
Ночью Витька спал плохо, ворочался под латаным одеялом возле остывающей
печурки и представлял, как расправляется с немцем - входит в новую квартиру
с раздобытым где-нибудь автоматом и говорит суровым голосом: "За все, что
натворил ты, фашист, на нашей земле, за Петьку и Алешку, братьев моих - вот
тебе!" И нажимал на спусковой крючок.
Машина пришла рано утром, отец погрузил часть вещей, остальное шофер обещал
взять вторым рейсом, но к полудню отец пришел пешком, ругал шофера, что тот
договорился сразу с десятерыми. Потом целый день он возил оставшиеся вещи
частями на трамвае, а Витька с матерью ждали на станции, у вагона. С
последними вещами поехали все вместе. Витька впервые ехал в трамвае -
красном, дребезжащем, полуоткрытом вагончике с кондуктором, покрикивающим
на двух языках. Улицы города были ровно устланы шлифованными продолговатыми
камнями, дома все какие-то островерхие, на их крутых крышах не удержишься,
многие церкви без куполов, похожие издалека на очиненные карандаши.
Северный городок, откуда они приехали, был мал, но богат церквами, однако
такой странной церкви в нем не было ни одной. От трамвайной остановки шли
пешком целый квартал по улице с непонятными вывесками на домах, и мать,
выбрасывая вперед негнущуюся ногу и нагоняя ее здоровой, ругала отца, что
он несется как угорелый. Витька тоже еле поспевал за отцом, нес коробку с
патефонными пластинками и, хотя с интересом смотрел по сторонам, все время
держал в памяти, что вот сейчас увидит живого немца, фашиста, который будет
- позор-то какой! - жить с ними в одной квартире.
Дом, к которому они шли, оказался старым, трехэтажным, с облупленной
штукатуркой, тяжелой, гулко хлопающей дверью и длинным неосвещенным
коридором.