"Гарри Кемельман. Пятница, когда раввин заспался " - читать интересную книгу автора

- Что ж, коли тебе достанет дури нанять его, то, надеюсь, хватит и
ума уволить после первого же прокола.
- Какого ещё прокола? - сердито спросил Шварц.
- Да брось ты, Бен. Помнишь званый завтрак общества отцов и сыновей,
когда мы пригласили Барни Гилигана из "Красных носков"? Этот раввин
представил ребятам гостя, а потом... Что он сказал потом? Вместо того,
чтобы говорить о спортсменах, разразился длинной речью про героев и ученых
мужей. Я готов был сквозь землю провалиться.
- Ну...
- А что было, когда твоя жена пригласила его в сестричество? Он
должен был призвать девочек начать кампанию сбора средств в пользу храма по
случаю Чануки, а вместо этого заявил, что иудаизм в сердце и кошерная снедь
в холодильнике куда важнее, чем выклянчивание даров.
- Погоди-ка, Эл. Я, конечно, не собираюсь хулить свою жену, но
справедливость есть справедливость. Тогда был званый обед, Майра подала
креветочный коктейль, а он не кошерный. И нечего пенять на раввина за то,
что он рассердился.
- У вас там одни склоки да свары, - подал голос Бронштейн и подмигнул
Шварцу. - А вы знай себе тянете меня в свой храм.
- Как же иначе? - вмешался Бекер. - Если ты еврей и житель
Барнардз-Кроссинг, то надо стать членом прихода. Это твой долг и перед
общиной, и перед самим собой. Ну, а что до раввина, так ведь он не вечен,
понятно?

3

Совет директоров собирался по воскресеньям в одном из свободных
классов. Яков Вассерман, как президент храма и председатель совета,
восседал за учительским столом, ещё пятнадцать человек втиснулись за парты,
неловко вытянув длинные ноги в проходы между рядами. Несколько мужчин
устроились поодаль прямо на партах и взгромоздили ноги на стулья. За
исключением самого Вассермана, в совет входили люди молодые; примерно
половине из них не исполнилось ещё и сорока, остальным было либо за сорок,
либо чуть за пятьдесят. Сегодня Вассерман накинул легкий повседневный
костюм, но все остальные были одеты так, как принято одеваться в
Барнардз-Кроссинг теплым воскресным июньским утром: мешковатые штаны,
спортивные майки, спортивные же пиджаки или кофты для игры в гольф.
Через распахнутые окна в комнату вливался рев электрической
газонокосилки, с которой управлялся Стенли, смотритель синагоги. От
раскрытой двери несся визгливый гвалт детишек, собравшихся в коридоре.
Заседающие не обременяли себя особыми формальностями, всяк мог выступить с
речью, когда хотел, и чаще всего (как, например, сейчас) несколько человек
принимались вещать одновременно, не слушая друг дружку.
Председатель постучал по столу линейкой.
- Господа, давайте по очереди. Что вы говорите, Джо?
- Я говорю, а вернее, пытаюсь сказать, что невозможно работать при
таком шумовом сопровождении. И ещё я никак не возьму в толк, почему нам
нельзя проводить собрания в маленьком святилище при храме.
- Нарушаете регламент! - послышался чей-то голос. - Сейчас
обсуждается вопрос о финансах и благосостоянии.