"Гарри Кемельман. Пятница, когда раввин заспался " - читать интересную книгу автора - Что ж, коли тебе достанет дури нанять его, то, надеюсь, хватит и
ума уволить после первого же прокола. - Какого ещё прокола? - сердито спросил Шварц. - Да брось ты, Бен. Помнишь званый завтрак общества отцов и сыновей, когда мы пригласили Барни Гилигана из "Красных носков"? Этот раввин представил ребятам гостя, а потом... Что он сказал потом? Вместо того, чтобы говорить о спортсменах, разразился длинной речью про героев и ученых мужей. Я готов был сквозь землю провалиться. - Ну... - А что было, когда твоя жена пригласила его в сестричество? Он должен был призвать девочек начать кампанию сбора средств в пользу храма по случаю Чануки, а вместо этого заявил, что иудаизм в сердце и кошерная снедь в холодильнике куда важнее, чем выклянчивание даров. - Погоди-ка, Эл. Я, конечно, не собираюсь хулить свою жену, но справедливость есть справедливость. Тогда был званый обед, Майра подала креветочный коктейль, а он не кошерный. И нечего пенять на раввина за то, что он рассердился. - У вас там одни склоки да свары, - подал голос Бронштейн и подмигнул Шварцу. - А вы знай себе тянете меня в свой храм. - Как же иначе? - вмешался Бекер. - Если ты еврей и житель Барнардз-Кроссинг, то надо стать членом прихода. Это твой долг и перед общиной, и перед самим собой. Ну, а что до раввина, так ведь он не вечен, понятно? 3 Совет директоров собирался по воскресеньям в одном из свободных классов. Яков Вассерман, как президент храма и председатель совета, восседал за учительским столом, ещё пятнадцать человек втиснулись за парты, неловко вытянув длинные ноги в проходы между рядами. Несколько мужчин устроились поодаль прямо на партах и взгромоздили ноги на стулья. За исключением самого Вассермана, в совет входили люди молодые; примерно половине из них не исполнилось ещё и сорока, остальным было либо за сорок, либо чуть за пятьдесят. Сегодня Вассерман накинул легкий повседневный костюм, но все остальные были одеты так, как принято одеваться в Барнардз-Кроссинг теплым воскресным июньским утром: мешковатые штаны, спортивные майки, спортивные же пиджаки или кофты для игры в гольф. Через распахнутые окна в комнату вливался рев электрической газонокосилки, с которой управлялся Стенли, смотритель синагоги. От раскрытой двери несся визгливый гвалт детишек, собравшихся в коридоре. Заседающие не обременяли себя особыми формальностями, всяк мог выступить с речью, когда хотел, и чаще всего (как, например, сейчас) несколько человек принимались вещать одновременно, не слушая друг дружку. Председатель постучал по столу линейкой. - Господа, давайте по очереди. Что вы говорите, Джо? - Я говорю, а вернее, пытаюсь сказать, что невозможно работать при таком шумовом сопровождении. И ещё я никак не возьму в толк, почему нам нельзя проводить собрания в маленьком святилище при храме. - Нарушаете регламент! - послышался чей-то голос. - Сейчас обсуждается вопрос о финансах и благосостоянии. |
|
|