"Патриция Кемден. Золотой плен " - читать интересную книгу автора Внутри она увидела кучу окровавленной соломы. Вместе с накатившей
тошнотой перед глазами всплыли картины недавнего нападения. Господи Боже , вот так он мог бы нести сейчас мое тело! Или Петера! - Нет, нет! - Ноги подкосились, и она упала на колени перед соломенной подстилкой, хранившей контуры женского тела. Пригоршнями захватила мокрую холодную солому. Закрыла глаза и зашевелила губами, беззвучно молясь о незнакомой женщине, о сыне, о себе. На войне гибнут не только солдаты. Что-то твердое вдавилось в ее ладонь. Катье разжала пальцы. Пуговица. Медная, военного образца. Она глубоко втянула в себя воздух. От мундира убийцы? Катье поднесла ее к глазам. На гладком металле выбито одно-единственное слово. Она повернула ее к свету, чтобы получше разглядеть. Лондон. Английская пуговица. Сзади захрапел конь, и Катье рывком вскочила на ноги. Торн ввел черного мокрого жеребца в амбар. - Эту женщину убил англичанин. - Она обвиняюще протянула ему пуговицу на раскрытой ладони. Синие глаза нетерпеливо остановились на ней. К ее ногам упал грубый холщовый мешок. - Здесь еда, - бросил Торн и повел Ахерона в стойло. - Слышите, черт бы вас побрал? Англичанин! - крикнула ему вслед Катье. Он шагнул к ней. Рукой в черной перчатке сжал ее запястье и загнул пальцы. - Пуговица еще ничего не доказывает, мадам. Я буду рад, если мое сердце Выхватив у нее пуговицу, он зашвырнул ее в дальний угол амбара. Катье вырвала руку. - У всех вас нет ни совести, ни чести! Боже, и на таких я оставила сына! Под взглядом полковника Катье попятилась. Он наступал на нее, пока она не ударилась о перегородку стойла. Сделав последний шаг, он буквально притиснул ее к неструганым доскам. Горячее дыхание коснулось ее шеи. Глядя в упор, он грубо стиснул ей виски. Сейчас череп треснет , подумала Катье. - Меня тоже убьете? - спросила она шепотом, в котором, однако, не было и тени страха. - Вот что, женщина, - раздельно проговорил он, и глаза его полыхнули неукротимой яростью. - Не вам рассуждать о чести моих людей. Не вам, понятия не имеющей о том, что такое честь. Руки его разжались, и он отступил в сторону. - А как еще мне относиться к иноземцам, чужакам, которые отняли у меня сына? - Поплачьтесь кому-нибудь другому. В ваших жилах та же кровь, что и у гадюки-сестрицы. Она отделилась от перегородки. - А в ваших не кровь, а талая вода! Он вернулся к своему коню. Когда снимал седло, острая лука угодила ему прямо в бок, и до Катье донесся судорожный хрип. - Господи Иисусе! - пробормотал он сквозь зубы. Протянув руки, она |
|
|