"Патриция Кемден. Золотой плен " - читать интересную книгу автора

немногих пользовался доверием Бекета.
- Сэр? - Найал привстал с табурета.
Бекет махнул ему, чтоб не вставал. Другой человек в палатке, денщик по
имени Гарри Флад, встретил его жизнерадостной ухмылкой, а в ответ заработал
такой взгляд, что ухмылку точно корова языком слизнула. Этот был лет на
десять старше Бекета, волосы его обильно посеребрила седина, вокруг глаз
появилась сеточка морщин. Он поспешно сгорбился над мундиром полковника,
продолжая надраивать пуговицы, но временами все же опасливо косился то на
хозяина, то на адъютанта.
Бекет отстегнул шпагу, бросил ее на койку, расставил ноги и уперся
кулаками в бока.
- Соблаговолите объяснить, милейший, почему каждая собака в лагере
знает о моем визите в замок Сен-Бенуа.
Флад откашлялся и заметно покраснел.
- Так ведь я думал, полковник, что вы ездили даму сердца проведать, а
ежели ошибся, простите великодушно! Чтоб я сдох, если еще когда помяну всуе
имя мадам де Сен-Бенуа. Вот вам крест, полковник...
- Хватит, Гарри!
Широкое лицо денщика вновь расплылось в улыбке. - Слушаюсь!
- Помоги стянуть это проклятое голландское тряпье! Я себя чувствую в
нем свиной колбасой.
Флад стащил с него темно-синий камзол и подал ему алый. Полковник
расправил затекшие плечи (отлично сшитый мундир сидел как влитой) и
облачился в кирасу, отполированную до зеркального блеска.
Бекет любил мгновения, когда ум освобождается от всего ненужного,
наносного и кровь быстрее бежит по жилам в предвкушении смертельной схватки.
Но сейчас это почему-то давалось с трудом.
Почти все титулованные англичане сидят по своим замкам, в тепле и
спокойствии, слушают веселый женский и детский смех. Сыновья английской
знати обычно предпочитают мир войне, если, конечно, не прошли, как он, через
все круги ада.
Не понеси его нелегкая в тот злосчастный день за ворота Вены, не попади
он в засаду Сатаны - как знать, может, теперь лакей надевал бы на него не
перевязь со шпагой, а вышитый камзол. И в ушах отдавался бы не скрежет
оружия, а гомон детей, играющих в "гуси-гуси". И рассвет он встречал бы не
на жесткой походной койке, а на пуховой перине, застланной белоснежными
полотняными простынями, и ощущал бы под боком мягкий изгиб бедра, а на
руке - разметавшиеся золотые волосы.
Бекет сглотнул ком в горле и обругал себя дураком. Никто не в силах
зачеркнуть свое прошлое, и ничто не смягчит сердца, обратившегося в камень.
- Гарри, собери мешок в дорогу. Тронемся сразу после битвы, па пирушку
не рассчитывайте. Вы оба понадобитесь мне в замке Сен-Бенуа.
Прозвучал сигнал трубы. Конюх с проклятьями тащил к палатке
упирающегося Ахерона. Бекет уже откинул полог, но вспомнил о бумаге,
полученной из рук герцога Мальборо. Он взял с койки голландский мундир,
порылся в карманах и вытащил листок.
Вместе с ним вывалилась на пол желтая атласная лента. Он поднял ее, не
задумываясь, и вдруг что-то кольнуло в сердце. Ноздри защекотал дразнящий
запах жасмина, и Торн снова ощутил аромат ее волос, каждой позолоченной
солнцем пряди. Увидел настороженные серые глаза и чуть приоткрытые губы,