"Джеймс Келман. До чего ж оно все запоздало " - читать интересную книгу автора

нею и следующей не оставалось никакого зазора: совпадение, конечно, но он в
то время был до того замудохан всякими другими делами, что это его здорово
тогда тряхнуло, очень здорово, друг, ну, ты понимаешь о чем я. Ужас, как
башка чешется. Постель, скорее всего, засрана вся, и одеяло, старое,
долбаное одеяло, ну и несет же от него, исусе, погань! погань! Если бы
только удалось башку помыть, вот что ему действительно нужно. Но главное -
глаза, главная хлебаная проблема, он вроде как ослеп, и только темнота
мешает ему в этом убедиться. Хотя сейчас, похоже, утро. Он водит руками
перед лицом. Не, ни хрена не видать. Ни хрена. Задавись оно все конем.
Пробует еще раз. Все равно ничего. Однако где-то в мозгах вроде бы сидит
странное воспоминание о том, что случай такой ему малость знаком, он просто
на него внимания толком не обратил, как если б это был такой дурной сон, что
шел бок о бок с его жизнью. Ну, давай еще разок, подними руку к лицу. Обе
руки. Подвигай ими. Он чешет щеку. Скулу, прямо под тем местом, где должен
быть правый глаз, потом закрывает этот самый глаз, надавливает пальцем на
веко, открывает глаз, закрывает, едрена вошь, друг, - ничего, ничего не
видать. Вертит головой туда-сюда, хоть какой бы ни на есть проблеск света,
смотрит в то место, откуда мог бы пялиться вертухай, вдруг там глаз
блеснет - однако нет, ничего. Свесив с нар руку, ощупывает пол, находит
что-то, башмак - поднимает его к лицу. Чуять-то он его чует, вонища та еще,
а увидеть не может; чьи это сраные башмаки, уж не его, это точно. Ну все,
ослеп. Судьба, мать твою. Жуть какая-то. Впрочем, никакого такого ужаса он
не испытывает, и это занятно. Даже с психологической точки зрения. На самом
деле чувствует он себя вполне прилично, - так, взволнован немного, но паники
никакой. Ну вроде как попал в положение, в какое раньше не попадал. Господи,
он даже улыбается и головой качает от одной этой мысли, представляя, как
станет обо всем рассказывать, как засмеется Элен, - она, ясен пень,
разозлится, как черт, но все равно ведь увидит в этом и смешную сторону, со
временем, когда они помирятся, а то полаялись хрен знает из-за чего, полное
взаимонепонимание, друг, но теперь уже все хорошо, будет хорошо, как только
они встретятся.
Он даже и посмеивается про себя. Какого хера с ним такое случилось!
Нужна ему эта радость!
Ладно, глупости побоку, давай рассуждать практически - это как-никак
новый этап жизни, своего рода развитие. Новая эпоха! Надо повидаться с Элен.
Нет, правда надо, друг, если б он только мог увидеть ее, поговорить,
рассказать что и как. Новая жизнь начинается, мать ее, вот что все это
значит! Он слезает со шконки, встает на ноги, идет, даже почти и не
спотыкаясь. Прежней жизни точно конец, кранты полные. Он продвигается
ощупью, шаря перед собой ногами, добирается до стены. Опускается на колени,
на пол, холодный, но твердый, холодный, но твердый. Упирается в пол
ладонями, такое чувство, что он в каком-то совсем другом месте, и музыка
начинает звучать в голове, самая настоящая музыка, завораживающая,
инструменты выбивают туматуматумати туматуматумати тум-тум, тум-ти-тум,
тум-тум, тум-ти-тум, туматуматумати туматуматумати беньг,
беньг-беньг-беньг-беньг-беньг, бонг, беньг-беньг, бонг, бонг-бонг. Он уже
лег, перекатился на спину, лежит, улыбается, потом лицо его сморщивается,
клятая боль. Медленно поворачивается на живот, стараясь унять ее; поясница;
слегка поводит бедрами: боль слабеет, уползает в правую ягодицу, потом еще
ниже - застряла; сдвигает зад на пару дюймов, и боль тащится дальше, до