"Джонатан Келлерман. Книга убийств ("Алекс Делавэр") " - читать интересную книгу автора

Уилшир, бульвар Вашингтона, рядом с Ла-Бриа, владелец винного магазина
застрелен во время налета. Пытался оказать сопротивление.

Я начал листать быстрее.

...Венис, Озон-авеню, художница стала жертвой соседской собаки. Три
года тяжбы.
...Ограбление банка, Джефферсон. Кассир оказал сопротивление, убит
шестью выстрелами.
...Вооруженное уличное ограбление, Бродвей и Пятая. Пуля в голову.
Подозреваемый остался на месте преступления, задержан, когда пытался
вывернуть карманы жертвы.
...Эко-Парк, женщина зарезана мужем на кухне. Невкусный суп.

Страница за страницей жестоких картинок и равнодушных подписей.
Почему их прислали мне?
Я сразу вспомнил старый мультик: А почему нет?
Пролистал альбом до конца, стараясь не вникать в снимки и пытаясь
отыскать какое-нибудь, адресованное мне, послание.
Но нашел только фотографии безжизненных тел чужих людей.
Всего сорок три жертвы.
На последней черной странице такими же золотистыми буквами было
написано:

КОНЕЦ


ГЛАВА 4

Я довольно давно не разговаривал со своим лучшим другом, и это меня
вполне устраивало.
После того как я дал показания окружному прокурору по делу об убийстве
Лорен Тиг, я решил, что с меня хватит преступной системы правосудия, и был
счастлив держаться от нее подальше, пока не подойдет время суда. Богатый
ответчик и целая армия дорогих адвокатов, которые развалят дело и
постараются максимально его затянуть, гарантировали мне, что до тех пор
пройдут даже не месяцы, а скорее всего годы. Майло занимался деталями дела,
и у меня появился вполне достойный повод с ним не встречаться: нужно дать
человеку возможность спокойно выполнять свою работу. Ему и без меня забот
хватает.
На самом же деле мне просто не хотелось с ним разговаривать. Да и
вообще ни с кем не хотелось. На протяжении многих лет я проповедовал
достоинства общения, но с самого детства предпочитал одиночество. Привычка
родилась давным-давно, в те страшные черные ночи, когда я сидел, скорчившись
в подвале, прижав к ушам руки, чтобы не слышать, как бушует наверху отец.
Когда становилось совсем плохо, я, точно моллюск, забирался в серую
раковину своего одиночества.
Сейчас же передо мной на обеденном столе лежало сорок три снимка,
изображавших трупы. Смерть - работа Майло.
Я позвонил в отдел расследований западного Лос-Анджелеса.