"Джонатам Келлерман. Патология ("Алекс Делавэр") " - читать интересную книгу автора

вкусной едой и еще, едва заметно, - грязной пеленкой.
Анна Рамирес была женщиной невысокой, полной, с окрашенными в рыжий
цвет волосами, пухлыми щеками и дряблыми руками. Из-за глаз, превратившихся
едва ли не в щелки, ее взгляд казался подозрительным, даже когда она
старалась проявить добросердечие. Голос и певучая речь выдавали в ней
жительницу Бойли-Хайтс.
Она пригласила их за стол. Принесла банки с содовой и вазу с
крендельками, посыпанными солью. Рассказала, что отец Бонни прошел Вьетнам,
войну он пережил, а в мирное время погиб на строительстве большого здания:
придавило тяжелым оборудованием. Бережно, словно икону, сняла со стены
фотографию. На снимке был запечатлен красивый мужчина в военной форме.
Портила его плохая кожа - к сожалению, этот генетический изъян унаследовала
и Бонни.
- Не знаете, когда вернется Бонни? - спросила Петра. Анна Рамирес
покачала головой и нахмурилась.
- Вы с ней разминулись. Она приходит и уходит. Прошлой ночью ее не было
дома. Пришла, спала до десяти и снова ушла.
- Поздно возвращается?
- Всегда.
Роки пошевелился в кроватке.
- Я не хочу его разбудить, - сказала Петра.
- Не беспокойтесь, - успокоила ее Анна. - Он крепко спит.
Она посмотрела на вазочку с крендельками на коленях Петры, и Петра
съела одну штуку.
- Могу я вам еще что-нибудь предложить?
- Нет, спасибо, мэм. Вы знаете, зачем мы пришли?
- Видимо, из-за стрельбы в Голливуде. Бонни мне рассказывала.
- И что она сказала?
- Что все произошло на стоянке. Она слышала выстрелы, но ничего не
видела. Говорила, что разговаривала с женщиной-полицейским. Это были вы?
Петра кивнула.
Анна Рамирес посмотрела на Айзека изучающим взглядом.
- Вы похожи на моего племянника Бобби. Айзек слабо улыбнулся.
- Среди тех, кого подстрелили, была девушка, которую не удалось
опознать.
- И что же, родители ее не хватились?
- Никто не приходил, мэм.
- Печально.
Маленький Роки запищал, зашевелился, заревел. Анна Рамирес подошла к
кроватке и вынула ребенка. Бедный малыш раскраснелся, и немудрено: так
кутать ребенка в жару!
Анна села в кресло и положила внука на полные колени. Роки срыгнул и
снова уснул. Щечки в ямочках, черные кудрявые волосы. Очарование. Петра
заметила, что ногти ребенка аккуратно подстрижены, а одеяльце безупречно
чистое.
- Какой красивый малыш, - сказала она. Анна Рамирес вздохнула.
- Очень беспокойный. Итак, вы говорили о девушке...
- Я подумала, может, Бонни ее знает, - сказала Петра. Поняла вдруг, что
употребляет единственное число, с тех самых пор как вошла в дом. Что же она
об Айзеке забыла? Он сидел на стуле, прямой и неподвижный, словно у него