"Джонатам Келлерман. Патология ("Алекс Делавэр") " - читать интересную книгу автора

ее болезнью. Петра решила обращаться с несчастной девчонкой максимально
деликатно: бог знает, через что она прошла со своей лейкемией. Звонила ей по
телефону, но трубку никто не снимал.
После убийства миновало десять дней, но у детективов не было ни одной
зацепки. На следующем совещании Мак Дилбек сказал, что этим делом отныне
будут заниматься лишь трое детективов. Дилбек по-прежнему будет за старшего,
а Люк Монтойя и Петра будут на подхвате. После совещания Петра спросила его:
- Что это значит?
Мак, не поднимая глаз, собирал бумаги.
- Что вы имеете в виду?
- На подхвате.
- Я открыт для идей.
- Неопознанная девушка, - сказала Петра. - Может, дело в ней. Об ее
исчезновении никто не заявил.
- Странно, правда? - подхватил Мак.
- Может, кто-то хотел, чтобы ее не стало. Мак пригладил блестящие
волосы.
- Вы хотите что-то узнать о ней?
- Попытаюсь.
- Да, это хорошая мысль. Он нахмурился.
- Что еще?
Он постучал пальцем по плоскому, изборожденному морщинами лбу.
- У меня здесь крутится одно сильное подозрение. А что, если и мотива
никакого не было? Что, если группа плохих парней решила ради развлечения
подстрелить несколько людей?
- Это было бы просто прелестно, - сказала Петра.
- Думаю, так могло быть.
- Конечно, могло.

Работа по выяснению личности погибшей девушки за два дня довела до
изнеможения. Петра сидела за столом, жевала хот-дог. Кто-то кашлянул. Она
подняла глаза.
Айзек Гомес. Опять.
Он стоял рядом. На нем была обычная голубая, застегнутая на все
пуговицы рубашка, отглаженные брюки цвета хаки и дешевые мокасины. Черные
волосы расчесаны на пробор и приглажены, словно у певчего в храме.
Коричневое, гладко выбритое лицо. Прижимая к груди стопку старых книг по
криминалистике, он сказал:
- Надеюсь, я вам не помешал, детектив Коннор. Конечно же, помешал. Но,
разумеется, она ему улыбнулась. Глядя на Айзека, она не могла отделаться от
впечатления, что так мог в юности выглядеть Диего Ривера. Волосы прямые,
точно щетина; кожа цвета мускатного ореха; огромные влажные миндалевидные
глаза. Крупные скулы и тонкий нос свидетельствовали о примеси индейской
крови. Высокий рост, квадратные плечи, костлявые запястья, походка
решительная, но несколько неуклюжая.
По документам юноше было двадцать два года.
Всего двадцать два, а год назад он уже стал доктором философии. По
интеллекту он был много взрослее, бог знает на сколько лет. Однако когда
разговор не касался фактов и цифр, обнаруживалась поразительная незрелость.
Петра была уверена в том, что он девственник.