"Джонатан Келлерман. Доктор Смерть ("Алекс Делавэр")" - читать интересную книгу автора

галстук.
- Разговор пойдет о Мейте?
- А о ком еще? У меня будут спрашивать, почему я ни хрена не сделал, а
я буду кивать, шаркать ногами и говорить: "Слушаюсь, сэр, слушаюсь, сэр".
Мейт был убит недалеко от моего дома, поэтому я выехал в половине
восьмого. Первая часть пути состояла из десятиминутного отрезка по
Беверли-глен на север. Мой "Севиль" буквально летел, потому что я ехал
навстречу потоку, не обращая внимания на сердитые лица водителей, стоявших в
пробке в сторону юга.
Экономический подъем и щедрые взятки подтолкнули в Лос-Анджелесе в
последнее время стремительный рост дорожных работ, в результате чего
движение по городу превратилось в сущий ад. В этом месяце наступил черед
нижней части Беверли-глен. Нахальные рабочие в ярко-оранжевых куртках
устанавливали новую дренажную систему как раз к началу засушливого сезона.
Распределение обязанностей было в духе нашего муниципалитета - на каждого
работающего приходилось пять стоящих рядом без дела. Чувствуя себя
монархистом времен, предшествующих взятию Бастилии, я пронесся мимо вереницы
шикарных "Порше" и "Ягуаров", медленно ползущих вперемежку с подержанными
развалюхами. Демократия по принуждению: насильственная близость вплоть до
ласковых соприкосновений бамперами.
У Малхолланда я повернул налево и проехал четыре мили на запад, мимо
очаровательных особняков, пострадавших от землетрясения, и пустых
автостоянок, своим видом предлагающих навсегда расстаться с оптимизмом.
Извивающаяся дорога пробивалась сквозь густые кусты и ветви нависших
деревьев, то и дело выписывая неожиданные резкие повороты. Вскоре асфальт
повернул на восток, получив название Энчино-Хилл-драйв, а я поехал по
укатанному рыжевато-бурому грунту.
Здесь, наверху, откуда открывается вид на город, Малхолланд не
замощена. Еще студентом я частенько бродил по здешним лесам, восторгаясь
встречам с оленями, увенчанными роскошными рогами, лисами, соколами,
зачарованно глядя на колышущуюся высокую траву, в которой могла украдкой
пробираться пума. Но это было много лет назад, а сейчас стремительный
переход от шоссе к лесной глуши застал меня врасплох. Резко нажав на тормоз,
я заехал на пригорок и остановился на обочине.
Майло уже был здесь. Его бронзовый внедорожник стоял перед
предупреждающим дорожным знаком, заботливо поставленным местными властями:
впереди семь миль незаконченной дороги, проезд воспрещен. Запертые ворота
свидетельствовали о том, что одним знаком лос-анджелесских водителей не
остановишь.
Подтянув брюки, Майло согнулся вперед, хватая мою ладонь обеими
лапищами.
- Привет, Алекс.
- Привет, великан.
На нем были поношенная зеленая твидовая куртка, коричневые саржевые
брюки, белая рубашка с перекошенным воротничком и галстук-шнурок с нелепой
бирюзовой заколкой. Казалось, этот галстук был подобран на помойке. Новый
писк моды; я понял, что Майло повязал его, чтобы позлить начальство на
утреннем совещании.
- Ты решил стать ковбоем?
- Влияние Джорджии О'Киф*.