"Сюльви Кекконен. Амалия " - читать интересную книгу автора

на скамейку у дверей и начала искать в кармане передника свою трубку. Таави
все-таки надел чистую рубаху и даже расчесал волосы на пробор, смочив их
водой. Волосы у Таави такие густые, что ровный пробор сделать нелегко. Кофе
уже успел отстояться. Амалия ставит на стол четвертую чашку и приглашает
Старуху. Наливая Старухе кофе, невестка замечает:
- Вы, вероятно, очень поторопились сегодня с утренней дойкой...
- Поторопилась, поторопилась, - отвечает Старуха, наливает кофе на
блюдечко, дует на него и продолжает: - Пошел мой Хукканен в деревню искать
себе помощника. Не идет у старого жатва, как надо бы... Вот смотрю я на
Таави... - Старуха поглядывает на Таави, прихлебывая кофе, и вдруг
восклицает: - Ты еще и на поле не ходил!
Амалия наливает Старухе еще чашку и отвечает за Таави:
- Вчера он работал допоздна.
- А сегодня водки напился, - спешит добавить Антти.
Амалия дает сыну пшеничный сухарь и говорит:
- Пей поскорее кофе да сбегай в Ээвала, узнай, прошла ли голова у тети
Кертту.
Но Старуха оживилась:
- Таави уже и водки попробовал!.. - И пошли Старухины причитания:
нарушил дни прощения... предался греху великому... И вот уже она со вздохами
и восклицаниями рассказывает о пламени судного дня и трубном гласе
архангельском. Таави устало слушает причитания матери. Потом, отставив чашку
на середину стола, говорит:
- Слушайте, мамаша! Напрасно вы мне расписываете этот ваш судный день.
Я уже не один такой судный день пережил и сам видел, как мой товарищ
вознесся на небо. Не знаю только, досталось ли ему блаженство рая или муки
ада.
Сказав это, Таави встает и уходит. Некоторое время, пока он стоит во
дворе, осматривает косу, пробует ее лезвие, еще слышится его посвистывание.
Потом Таави отправляется косить межу брюквенного поля. На борозде сидит
заяц в рыжеватой шубке и грызет листья. Таави свистит, заяц приподымается и
прислушивается. Минуту он сидит на задних лапках, подняв уши. А потом скачет
к лесу. "Легко подстрелить, - думает Таави. - Если б было ружье..." Но Таави
не жалеет, что заяц умчался в лес. "Пусть грызет листья брюквы, хватит этих
листьев и зайцу". Хотя Таави не раз бывал на охоте, но никогда не увлекался
ни преследованием зверя, ни стрельбой... Он не любил стрельбы. И когда Таави
отправлялся на эту войну, у него тоже не было никакого желания стрелять. Еще
в "зимнюю войну" он был сыт этим по горло. Таави не любит грохота орудий, не
любит закапываться в землю, у него вызывают отвращение самые запахи войны...
То ли дело точить косу свежим утром, когда небо обещает солнечный теплый
день, а хлеб ждет своего косаря.
Весь отпуск проходит в непрерывной работе. Каждый день топится баня или
в Ийккала, или в Ээвала. Топить баню помогает Кертту. В полевых работах от
нее помощи столько же, сколько от Эльви или от Антти. Тем не менее и она, и
дети проводят на поле часть дня. Амалия одна управляется со всеми женскими
работами и все-таки успевает еще помогать в поле. Не хуже мужчины орудует
она вилами, нагружает возы, вяжет снопы.
Но сейчас Амалия работает не так увлеченно, как прежде. Таави, правда,
перестал ершиться, но какое-то отчуждение возникло между ними.
У Амалии плохое настроение. Она не находит примирительных слов, которые