"Сюльви Кекконен. Амалия " - читать интересную книгу автора

- Пойди вымойся! - вырвалось сразу же у Амалии.
И, не дожидаясь ответа, она тут же поспешила затопить баню. Курная баня
Ээвала еще не успела остыть с вечера и поэтому нагрелась быстро. Амалия
достала для Таави из клети чистое белье, выбрала хороший березовый веник.
Банный пар быстро выгнал из мужика винные пары. Румяный и свежий, пришел
Таави из бани прямо к столу и ел с аппетитом.
Но его добрый вид не поднял настроения Амалии. Сердце ее точно в яму
провалилось, пока она так долго ждала мужа. А сегодня оно наконец вырвалось,
взбунтовалось. Кончилось терпение Амалии. Она и раньше всегда была готова
вспылить и действовать решительно. Когда-то, еще в детстве, ее почему-то
выводила из себя чистка картошки. Не раз, бывало, она бросит нож в очистки и
убежит во двор гоняться за щенком Йеппе. Лишь бы было весело, а картошку
чистить нудно. Или вот вспоминается ей сейчас один сентябрьский день. Было
это много лет назад. Собрали хороший урожай и засветло убрали в амбар все до
последнего зерна. По этому случаю устроили торжество в большой избе Ээвала.
Отец, братья и гости пили ромовую настойку. В этот день все были веселы и
поминутно гоняли Амалию куда-нибудь по делу, а то и без дела, шутки ради. А
она бегала и бегала и все время смеялась до боли в груди, в малюсенькой
груди, которой она у себя до сих пор не замечала. Пробегая мимо старой риги,
она увидела вдруг, как целовалась за ригой Ээва с гостем-студентом. Тогда
это показалось Амалии ужасно смешным. Ведь она раньше никогда не видела,
чтобы взрослые целовались. Правда, Ээва, бывало, во время школьных каникул,
бегая по лугу, целовала цветы. Да и сама Амалия целовала иногда ягненка и
свою собаку Йеппе, когда та была еще маленьким пушистым щенком. Но в том,
как целовались Ээва и студент, было уже что-то совсем другое. Это казалось
странным и смешным. И действительно, трудно было не расхохотаться.
А потом мужчины допивали наливку в избе, Ээва в комнате разговаривала с
тетушкой Ийдой, а мать убирала со стола остатки ужина. Но Амалии все еще
хотелось смеяться и шутить. Она увидела ключ от хлебного амбара на столе в
малой избе (обычно ключ висел на гвозде в комнате отца), и вот Амалия
схватила ключ и помчалась со всех ног к амбару.
Замок злобно заскрипел, когда она отпирала его, но все-таки открылся, и
Амалия проникла в амбар. Лунный свет лился в амбар двумя потоками: через люк
чердака и через раскрытую дверь. Лари были полны до краев. И вдруг Амалии
показалось, что зерно, словно море, переливается, колышется волнами. Она
встала на ступеньку лестницы, ведущей на чердак, и оттуда, вытянув руки,
рыбкой нырнула в хлебное море, чтобы поплыть. Неожиданно она больно ушибла
грудь и живот. И уже совсем стало не смешно, когда она скатилась с ларя на
пол. Теперь она тихо повесила скрипучий амбарный замок и заперла его на два
поворота. Холод пробежал по спине, когда она отошла от амбара, а тропинка
под босыми ногами стала как ледяная. В избе никого не было, и Амалия
положила ключ на то место, где нашла его.
Многие гости остались ночевать, и девочке постелили в длинной узкой
комнате, в которой обычно никто не спал. Первая дверь комнаты вела в малую
избу, а вторая - в спальню отца и матери. Лежать здесь было непривычно, а
большой шкаф у противоположной стены казался странным чудовищем. Она
зажмурилась и укрылась с головой одеялом.
Утром Амалия проснулась оттого, что услышала строгий голос отца: "Какой
же это негодяй валялся на хлебе божьем?!" Амалия не слышала ответа матери.
Но вскоре мать пришла к Амалии, пододвинула стул и села рядом. Встревоженная