"Джеймс Кейн. Девушка под дождем " - читать интересную книгу автора

щепки для камина. Ножа видно не было.
- Черт, но я же точно помню, был нож! Куда я его задевал?
Она промолчала.
Тогда он разделил куриное мясо с помощью стамески и молотка. Они ели
жадно, как пара молодых изголодавшихся животных, время от времени
останавливаясь перевести дух. И вскоре от еды ничего не осталось - лишь
пятна жира на дощечках-тарелочках. Он набрал свежей воды, поставил на
огонь. Нагрелась она удивительно быстро. Тогда он пошел на кухню,
прополоскал банки из-под супа. Вернулся и заварил в них кофе. Открыл
сгущенку, распечатал пачку сахара. Щедро добавил в кофе и того и другого.
- Держи, Флора. Размешивать можно стамеской.
- Вот о чем я мечтала весь день! О чашке вкусного крепкого кофе.
- Как получилось, ничего?
- Шикарно.
Он предложил ей сигарету, но она сказала, что не курит. Тогда он
закурил сам. Глубоко затянулся, откинулся на ворох просмоленной бумаги. Ему
было тепло, уютно и сытно. И он полулежал, глядя, как она убирает банки и
ведро. В ящике с инструментами нашлась чистая тряпочка. Она окунула ее в
остатки горячей воды.
- Хочешь, руки тебе оботру? А то все в жире.
Он протянул ей руки, и она аккуратно обтерла ему ладони. Потом вытерла
руки сама, отложила тряпку, уселась рядом. Он протянул ей руку ладонью
вверх. Настороженно и даже мрачно глядя на него, как тогда в магазине, она
какое-то время колебалась, затем все же вложила руку в его ладонь.
- А мы не так плохо устроились, верно, Флора?
- Да уж. Очень даже неплохо. Могло быть куда как хуже... Мы могли
просто погибнуть, утонуть.
Он обнял ее и привлек к себе. Она опустила голову ему на плечо. Он
чувствовал запах ее волос. Внезапно горло у него сдавило - так бывало,
когда он собирался заплакать. Впервые за всю свою недолгую, злую и
бестолковую жизнь он был счастлив. Еще крепче обнял ее, прижался щекой к
щеке. Она зарылась лицом ему в шею. Он сидел и тихонько баюкал ее в
объятиях, а потом вдруг почувствовал, что губы девушки совсем близко. Тогда
он еще крепче стиснул ее, ощущая, как податливо и покорно ее тело.
Наклонился, поцеловал.
И тут вдруг его пронзила острая боль. Он вздрогнул. Боль была
сосредоточена под ложечкой. Он опустил глаза и увидел, что из-за воротника
ее свитера высовывается заляпанная известью рукоятка. И тут же понял, что
это и для чего предназначено. И резко вскочил на ноги:
- Так вот он где, нож!... Я вытащил тебя из канавы, накормил, обогрел,
носился с тобой как с писаной торбой! Не сделал ничего плохого, а ты все
это время ждала момента вонзить мне эту штуку в спину. Исподтишка!
Она тихо заплакала:
- Но я же... никогда не видела тебя прежде... Ты сам сказал, что
сидел... в тюрьме. И я... откуда мне было знать... Может, ты замыслил
что-то нехорошее...
Он взял сигарету, закурил, побродил по комнате. Он снова чувствовал
себя несчастным, одиноким, покинутым всеми. Вечно в холоде, в голоде, вечно
в дороге... Выглянул на улицу. Дождь, похоже, стихал. Он отбросил окурок,
сел на пол, с отвращением сунул ноги в холодные липкие ботинки. Злобными и