"Герхард Кегель. В бурях нашего века (Записки разведчика-антифашиста) " - читать интересную книгу автора

Прибыв в столицу Польши, я поначалу поселился в меблированной комнате
на улице Кругжа. Потом Гернштадт и я перебрались в новый дом на площади
Збавичела. Мы считали, что наши тесные контакты не будут привлекать там к
себе особого внимания.
Между прочим, поселившись там, я впервые в жизни позволил себе роскошь
пользоваться услугами экономки. Мария, пятидесятишестилетняя полячка из
деревни, была очень трудолюбива и, кроме того, превосходно готовила. У нее я
научился готовить старопольский бигос - национальное блюдо из кислой капусты
с тремя-четырьмя видами мяса, которому польский поэт Адам Мицкевич в своей
поэме "Пан Тадеуш" посвятил несколько вдохновенных строк. В квартирках этого
нового дома имелись малюсенькие кухоньки, в которых были сооружены еще более
миниатюрные каморки с откидной постелью для прислуги. Когда мы
договаривались с Марией о ее работе у меня, а я сказал ей, что буду платить
немного больше обычного тогда в Варшаве жалованья прислуги "с питанием и
жильем", она выразила единственное пожелание: каждый день рано утром
отлучаться в церковь к утренней службе. Я, разумеется, не возражал. Что
касается ведения хозяйства, то я предоставил ей полную свободу - о ведении
домашнего хозяйства я тогда все равно не имел ни малейшего представления.
Все шло наилучшим образом. Только иногда мне казалось, что она хотела, чтобы
я стал борцом-тяжеловесом, и поэтому кормила меня до отвала.
Когда я женился и привез в Варшаву жену Шарлотту, у нее почти каждый
день возникали стычки с Марией, которая ожесточенно защищала свою
самостоятельность и свою кухню. А Шарлотта, которая оказалась в Варшаве
лишенной возможности работать по профессии - фармакологом, естественно,
испытывала потребность хотя бы заниматься домашним хозяйством. К этому
добавлялись языковые трудности, приводившие иногда к забавным
недоразумениям, хотя Шарлотта старательно учила польский язык.
Как-то раз, когда я пришел домой к обеду, в кухне шел громкий спор.
Мария с крайним возмущением кричала: "Пан Кегель это не ест!" А Шарлотта так
же громко отвечала ей: "Пан Кегель это ест!" И опять следовало громогласное
утверждение Марии: "Пан Кегель это не ест!", а Шарлотта с предельной
решительностью возражала: "Пан Кегель это ест!" Мне пришлось приложить
немало усилий, чтобы разобраться, в чем, собственно, дело. Вскоре по
взаимному согласию мы расстались с Марией: для домашней хозяйки и экономки
наша квартирка оказалась слишком тесна.
Через некоторое время мы с Гернштадтом поняли, что, если мы будем жить
в одном доме, хотя и на разных этажах, это может навлечь опасность на нашу
подпольную группу сопротивления. Гернштадта знали в посольстве фашистской
Германии. Его время от времени посещал Шелиа. Ко мне домой также все чаще
стали заходить сотрудники посольства и их жены. Поддержание таких личных
контактов имело чрезвычайно важное значение для нашей политической работы.
Кроме того, к тому времени между германским фашизмом и не менее враждебным к
коммунизму режимом Пилсудского и их разведками установились весьма
доверительные отношения.
При всех преимуществах, которые давало нам то, что мы с Гернштадтом
жили в одном доме, следовало учитывать, что этот факт может вызвать
подозрение у кого-нибудь. И мы решили прекратить эту "совместную жизнь" и
переселиться на восточный берег разделявшей Варшаву Вислы в расположенные
недалеко друг от друга, но все же отделенные несколькими улицами дома в