"Герхард Кегель. В бурях нашего века (Записки разведчика-антифашиста) " - читать интересную книгу автора

селения и крупные городские районы, население которых имело свою собственную
культуру и не только сохраняло свою религию - это явление общее, - но и свой
язык, литературу и искусство.
Принадлежность в буржуазной Польше тридцатых годов к тому или иному
национальному меньшинству, в том числе и к еврейскому, между прочим,
определялась не расой или религией, а прежде всего языком, на котором
говорил или который считал своим родным тот или иной гражданин. Если родным
языком назывался польский, украинский, белорусский, немецкий или идиш, то и
человек считался - по закону и в статистике - поляком или принадлежащим к
соответствующему национальному меньшинству. Все они, конечно, являлись
гражданами Польши с равными, по крайней мере формально, правами и
обязанностями.


Нищие деревни и феодальная роскошь

Более 70 процентов польского населения было сельским, то есть проживало
в деревнях и поселках, число жителей которых не превышало 5 тысяч. Городское
население составляло около 30 процентов всего населения.
Главной отраслью экономики являлось сельское хозяйство. Оно
характеризовалось тем, что 2,1 миллиона мелких крестьян с наделами до пяти
гектаров, составляющие почти 65 процентов всех сельских хозяев, владели
всего лишь 15 процентами сельскохозяйственных угодий страны. В то же время
45 процентов земли в Польше приходилось на владельцев всего лишь 0,6
процента сельских хозяйств, то есть на 19 тысяч крупных землевладельцев.
Статистика рассматривала все хозяйства с наделами свыше 100 гектаров как
крупные. Уже эти цифры, которые еще приукрашивают действительную картину,
свидетельствуют о том, что политическая и экономическая власть принадлежала
семьям крупных феодалов-помещиков.
Настоящие крупные феодалы-помещики - а их замки по размерам нередко
можно было сравнить с Версалем, причем жизнь в этих замках, как пишет
тогдашний посол Франции в Варшаве Леон Ноэль, отличалась поистине
королевским размахом и роскошью, - имели угодья, размеры которых, конечно,
значительно превышали 100 гектаров. Князья Радзивил, Любомирский, Сапега,
графы Замойский, Потоцкий, Рачинский и другие крупные феодалы еще в 1939
году нередко владели более 10 тысячами гектаров каждый. Некоторые из них
имели сотни деревень, лесопильные и винокуренные заводы, консервные фабрики,
огромные леса и даже собственные школы для подготовки хорошо вымуштрованных
лесников и егерей. В отдельных замках были театральные залы, напоминавшие о
временах, когда крупные магнаты держали собственные театры с крепостными
актерами. В собственности семьи графа Замойского ко времени возрождения
Польши после первой мировой войны находилось "столько деревень, сколько дней
в году". И если даже действительное число деревень несколько преувеличено,
то все равно их насчитывалось не менее 300. Крестьяне таких деревень, их
жены и дети своим тяжким трудом зарабатывали для членов графской семьи
столько, что этого хватало не только для привычной роскошной жизни в Польше,
но и для накопления все больших богатств. Помимо того, дамы и господа этой
феодальной прослойки имели обыкновение проводить лето на французской
Ривьере, а зиму - в Давосе или в Париже, где кое у кого из них также были
довольно приличные дома и имения.