"Герхард Кегель. В бурях нашего века (Записки разведчика-антифашиста) " - читать интересную книгу автора

На следующий день я получил от руководства редакции указание как можно
быстрее отправиться к дому профсоюзов Бреслау. О происходивших там событиях
я должен был написать репортаж.
Улица была оцеплена штурмовиками, которые не пустили меня к дому. Но я
все же видел, как вооруженные штурмовики силой заняли здание. Из дома с
поднятыми руками выходили профсоюзные работники, их ударами загоняли на
стоявшие наготове грузовики, среди них имелись тяжелораненые, а несколько
человек было убито. Нападения на профсоюзные учреждения произошли в тот день
по всей Германии. Нацисты конфисковали многомиллионную кассу профсоюзов,
арестовали и насильственно увезли множество их функционеров. Собственность
разгромленной организации рабочих передали в распоряжение основанной через
несколько дней фашистской организации "Германский трудовой фронт". Мой отчет
обо всем этом был признан абсолютно негодным.
Спустя примерно две недели руководство издательством и я получили из
Берлина сообщение, что за марксистские взгляды я вычеркнут из "списков
немецких редакторов". От издательства, которое не могло больше пользоваться
моими услугами, я получил уведомление об увольнении. В нем говорилось о
якобы согласованном со мной условии, что я могу быть уволен с
предупреждением за три месяца, - в действительности мне этого не полагалось.
Такое уведомление я воспринял как дружественный жест со стороны директора
издательства Тугендхата, который также оказался в "черном списке" ввиду
своего еврейского происхождения. Во всяком случае, жалованье за три месяца
мне пригодилось.
Форма и содержание сообщения о том, что моя фамилия вычеркнута из
списка журналистов, дали мне основание предполагать, что против меня не
имелось какого-то конкретного изобличающего материала. И я решил закинуть
удочку. Я написал протест, сославшись на свое хорошее сотрудничество с
кругами промышленников и рейхсвера, и потребовал сообщить мне фамилию и
адрес доносчика или доносчиков, чтобы возбудить против них судебное дело.
Тут мне также помог неожиданный забавный случай.
Как было сказано выше, еще во время учебы в школе я стал членом
спортивного общества Бреслау "Форвертс", где очень старательно посещал
тренировки. А потом, ко времени учебы в университете, мой старший брат
сманил меня в Академический гимнастический союз, где срочно требовался
инструктор по занятиям на снарядах и хороший спортсмен для участия в
межвузовских соревнованиях.
Упомянутый Академический гимнастический союз, который очень быстро
фашизировался, в 1931 году исключил меня за "марксистское умонастроение" -
некоторые члены союза из рядов фашистской партии или штурмовиков во время
одного реакционного студенческого мероприятия видели, как я участвовал в
организованном срыве этого мероприятия: мы пели "Интернационал". Особенно
любившие спорт члены гимнастического союза, который, между прочим, входил в
состав Немецкого союза гимнастов, хотели во что бы то ни стало оставить меня
в нем. Но нацисты, которые уже находились там в большинстве, категорически
потребовали моего исключения. В течение двух вечеров до поздней ночи мы в
союзе ожесточенно спорили об "Интернационале", о том, что говорит его пение,
о самом певце. Я открыто признал, что пел "Интернационал", и заявил, что
считаю фашизм смертельным врагом немецкого народа, подлым обманным маневром
реакционных сил. Нацисты и их попутчики составляли, повторяю, большинство, и
я был исключен.