"Джоанна Кингсли. Любовные прикосновения" - читать интересную книгу автора

На окраине Праги, в лазарете тюрьмы "Рузине" стоял пронизывающий холод.
Несмотря на это Катарина Де Вари лежала вся в поту на жестком деревянном
столе, а ее поднятые ноги опирались на две наклонные доски. Завитки
белокурых волос, когда-то блестящих, как золото в сокровищнице церкви
святого Вацлава, потускнели после семи месяцев плохого питания и тюремного
мрака. Вот уже много часов она то погружалась в бессознательное состояние,
то снова приходила в себя. В настоящий момент Катарина очнулась. Мысли
прояснились, но из-за этого ужас ее положения становился еще более
невыносимым. Один из самых светлых моментов в жизни любой женщины будет
вспоминаться с горечью, ведь ее ребенку предстоит родиться в тюрьме.
Снова острая боль пронзила тело и заставила Катарину приподняться.
Молодая медсестра, сидевшая возле нее, положила ладонь на ее руку, ласково
уговаривая снова лечь на стол.
- Не сопротивляйся этому, Кат... Дай возможность ребенку появиться на
свет!
Медсестра назвала ее знакомым именем, которое когда-то было хорошо
известно жителям Праги.
- И в самом деле!
Эти слова неожиданно и грубо произнес мужчина, сидевший у окна на
единственном в палате стуле. Он по-прежнему был в черном драповом пальто и в
каракулевой шапке, которые яснее любого удостоверения свидетельствовали о
том, что он член партии высокого ранга и правительственный чиновник.
Поднявшись со стула, он взглянул на часы и нахмурился.
- Сколько это еще будет продолжаться?
В его голосе послышалось обвинение, будто пациентка намеренно не желала
разрешиться от бремени. Партийный функционер был высокий и худой, хотя
просторное пальто из толстой ткани делало его фигуру более внушительной.
Подбородок окаймляла аккуратно подстриженная бородка, которая подчеркивала
некоторое сходство ее владельца с Великим Человеком - Владимиром Ильичом
Лениным. Подойдя к столу, он уставился на роженицу напряженными темными
глазами.
Словно в знак протеста, не желая, чтобы он смотрел на нее, Катарина Де
Вари издала стон. Но она не видела его. Ее глаза снова закрылись, и женщина
впала в полубессознательное состояние.
Мужчина повернулся к доктору.
- Когда я приехал сюда, вы сказали, что она рожает уже десять часов!
- Это ее первые роды. Обычно они длятся долго, - ответил доктор, такой
же заключенный, как и его пациентка.
Он заколебался, а потом прибавил:
- А кроме того, она не очень-то помогает нам. Она сдерживает роды.
Чиновник насмешливо фыркнул.
- Вот как? Даже здесь эта женщина ведет себя как смутьянка!
- А вы полагаете, что кому-то может понравиться рожать в таком месте,
как это, пан Павлецки?
Доктор знал, что ступает по тонкому льду, употребляя старое буржуазное
обращение "пан" вместо обязательного теперь "товарищ". Но что еще они могли
с ним сделать? Он отбывал свой пятнадцатилетний срок заключения, который
получил по сфабрикованному обвинению в преступной врачебной небрежности. А
вся вина его состояла в том, что он, несмотря на свой многолетний опыт и
знания, не смог спасти от рака легких обожаемую любовницу партийного лидера.