"Ген Человечности" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)Альбукерк, штат Нью-Мексико 18 июня 2010 года– На три часа! На сей раз, опасность была справа, со стороны Штайнберга. С треском проломившись через изгородь, Хаммер выскочил на соседнюю улицу – и почти нос к носу мы столкнулись с мародерами. У правой стороны дороги, рядом с трехэтажным домом, первый этаж которого был отдан под какой-то магазин. Две машины – большой белый фургон Форд-Эконолайн и старый, красно-белый Додж-Рэм 3500 с двускатной ошиновкой задних колес стояли так, чтобы перекрывать подходы к входу в магазин. В кузове пикапа стоял человек с винтовкой, кажется что-то типа FAL или один из его клонов с длинным стволом. Положив цевье винтовки на хромированные дуги, укрепленные на кузове пикапа он редко, тщательно целясь, стрелял одиночными куда-то вперед. Появление нас на улице стало неожиданностью. Сосредоточенный на том, что происходит впереди, этот человек услышал нас только тогда, когда за спиной раздался треск и из выломанной в ограждении дыры показался наш Хаммер. Только тогда он резко повернулся, ища цель стволом своей винтовки – а сержант Штайнберг уже опережал его, М16 была нацелена прямо на пикап… – Стоять!!! Цель была со стороны сержанта, сколько там мародеров видно было плохо, но и один с мощной винтовкой мог разнести нас в куски за считанные секунды. Да еще эти машины… В одиночку можно было и не справиться, поэтому я всем телом подался вперед, чтобы стрелять, опираясь о передний край широкого люка Хаммера. Еще секунда – и я уже мог открыть огонь. Крик сержанта был для меня настолько неожиданным, что я едва не выронил винтовку. Человек в пикапе тоже прицелился в нас – но почему-то не выстрелил…. – Стоять, мать вашу!!! – Курт, ты что ли? – недоумевающее крикнул человек в кузове Доджа – Дик, не стреляй, мать твою! – откликнулся Штайнберг Поняв, что происходит что-то незапланированное, Ник, наш водитель, остановил Хаммер. Следом за нами, через проделанную нами дыру продрался еще один Хаммер, армейский, за рулем которого сидел Мануэль и тоже остановился. Остальные остались на участке между домами. Не самая лучшая позиция, кстати – одержимый прыгнет от дома – и «мама» сказать не успеешь… – Ты какого хрена тут делаешь? – недоуменно спросил стрелок из пикапа – Я до своего магазина еду – ответил Штайнберг – а вот ты какого хрена полез в чужой? – Чужой – не чужой… Моралеса подстрелили неделю назад, я сам видел. И магазин этот ему уже ни к чему. А нам добро пригодится… И ведь в самом деле. Свое, чужое… Разница между этими двумя понятиями сейчас была очень и очень небольшой… – Ты где сейчас? – сержант благоразумно решил не выяснять дальше насчет «своего-чужого». – Склады «Альфакона» знаешь? На окраине города. Вот там и встали, сейчас немного обустроились и в город вылезли. Сам понимаешь, обживаться надо. А ты? – В аэропорту. Укрепились немного. Сейчас вот до своего магазина решил доехать… – Так его, наверное, уже вынесли весь… – Хоть посмотрю, вещи какие заберу. По дороге едой разживусь… Поверил? Как бы не увязались за нами, если увяжутся – постреляем друг друга ведь. Что бы они сейчас не грабили – оружие все равно сейчас ценней всего. – Смотри… Впереди лунатиков до черта… – Много? Наблюдать за тем что происходит впереди и за тем что происходит сбоку – в совершенно разных секторах тяжело. Вообще, по армии знаю, что человек способен качественно отслеживать сектор не более сорока пяти градусов, на большее не хватает внимательности и сосредоточенности. Контролируя Дика в пикапе (а что вы хотели – FAL с полной обоймой непонятно у кого, да еще в трех метрах от тебя – не шутки), я на какое-то время прекратил наблюдать за тем, что происходит впереди – и поплатился… Откуда появился этот одержимый я так и не понял. Краем глаза заметив движение, я резко обернулся – когда одержимый, крупный белый мужчина лет тридцати, уже прыгнул. Скрюченные словно судорогой пальцы были направлены прямо в меня. Вскинуть винтовку я по любому не успевал… Как-то раз мне довелось пообщаться с человеком… Вряд ли его можно было назвать человеком, конечно. Азиат, по национальности похоже вьетнамец, хотя точно установить это так и не удалось. Спектр его деятельности был весьма широк. Начинал он исполнителем смертных приговоров азиатских преступных кланов, казнил только своих, и министерства обороны Соединенных штатов Америки это не касалось. Потом освоил и пытки. Да так освоил, что стал одним из самых известных и дорогостоящих «заплечных дел мастеров» Азии. В Азии вообще индустрия смерти очень развита, а жестокость и изощренность казней и пыток такова что… В общем, если кому-то требовалось узнать информацию у человека, не желающего ее раскрывать, или расправиться с кровным врагом, да так чтобы ужасные слухи не утихали еще очень долго – звали именно его. Мастера Лю, таков был его «сценический псевдоним». Мастер Лю допустил одну ошибку. Его наняли, чтобы выудить информацию у неофициального агента одной из крупнейших оружейных корпораций мира, имевшей тесные связи с Пентагоном и выполнявшей многомиллиардные заказы армии США. Видимо китайцам очень хотелось знать некоторые секреты и нюансы. Мастер Лю выполнил работу добросовестно, вот только Пентагон решил раз и навсегда пресечь подобные дела. Преподать наглядный урок. Учитывая чрезвычайную опасность объекта, «исполнять» его послали людей из Дельты. Надо сказать, мастер Лю отделался дешево – умер от лошадиной дозы скополамина ( К чему я это говорю. Несколько минут мне пришлось ехать в тесном японском микроавтобусе, мастер Лю сидел напротив. С тех пор я надеялся, что никогда больше не увижу такого взгляда, каким был взгляд мастера Лю. Но я ошибался. Точно таким же был взгляд одержимого. И этот одержимый был меньше чем в метре от меня… Сработал я чисто на инстинктах. Понимая, что выстрелить из винтовки я уже не успею, а вся моя свобода маневра ограничена стенками люка Хаммера с трех сторон и телом сержанта Штайнберга с четвертой, я просто поджал ноги, проваливаясь в люк, в салон Хаммера. Одержимый прыгнул, чтобы схватить меня за голову – но сделать ему это не удалось. Я уже почти скрылся в салоне Хаммера, время словно остановилось, и я как в замедленном кино наблюдал, проваливаясь вниз, как окровавленная, испачканная грязью рука одержимого тянется к моей голове… Промахнувшись в прыжке, одержимый грохнулся ногами на капот, а грудью на крышу машины. Взревев, он махнул рукой и вцепился в бок Курта. Тот ничего сделать не успевал – обе руки были заняты винтовкой – и в этот момент я судорожно нащупал на боку кобуру с Глоком-21. Пальцы привычно легли на рукоять пистолета, рывком я выхватил его из кобуры, поднял ствол, и особо не целясь даванул спуск… В тесном салоне машины выстрел из пистолета сорок пятого калибра громыхнул подобно выстрелу артиллерийского орудия, вылетевшая гильза пронеслась почти рядом с моим лицом. Первая пуля, естественно, никуда не попала – но свою задачу она выполнила. На сто процентов! Ошеломленный грохотом близкого выстрела одержимый замер на мгновение – и загремели новые выстрелы, уже прицельные. Вторая пуля перебила одержимому руку, тот страшно взвыл. Горячая, пахнущая бойней красная жидкость брызнула мне в глаза, видно почти ничего не было – но я выстрелил еще раз. Новый взрыв истошного воя – и новый выстрел. Придя в себя, сержант, которого тоже забрызгало кровью, со всей силы ударил одержимого прикладом своей винтовки, сбивая с машины. Третьим моим выстрелом, руку одержимого оторвало начисто, и тот с воем и визгом скатился с машины на асфальт. Перегнувшись через меня, Штайнберг дал длинную очередь из автомата в корчащегося и воющего у машины одержимого – на добивание… В салоне машины кисло и остро пахло сгоревшим пороховым дымом, в ушах словно играл симфонический оркестр. Перед глазами все плыло. Ник, наш водитель, обернувшись, смотрел на меня полными ужаса глазами, он даже не схватил лежавший рядом с ним на сидении автомат УЗИ… – Что… с вами… порядок… Голос Ника как будто прерывался, я тряхнул головой, приходя в себя. На полу машины что-то слабо дергалось… – … Порядке… – В порядке, в порядке – прокаркал я вмиг пересохшим горлом, ошалело соображая, что делать дальше. Где-то сверху гулко хлопнула мощная винтовка, потом еще раз и еще. Зацепившись левой рукой за край люка (в правой был намертво зажат пистолет, винтовка висела на груди на ремне), я начал выбираться из люка… Одержимых впереди было уже много. Один лежал без движения, еще трое с визгом корчились на асфальте, причем один – совсем рядом с нашей машиной. Еще несколько бежали по улице, направляясь к нам…. – Гони, твою мать! Ник рванул машину с места так, что меня откинуло назад, одержимые стремительно надвигались. Пока я пытался непослушными руками взять на прицел свою винтовку, один из одержимых с воем бросился на мчащуюся на него машину. Раздался хлопок, будто большой кусок мяса с размаху бросили на колоду мясника – и одержимый с истошным визгом отлетел в сторону, кубарем покатившись по асфальту. Подняв винтовку, я начал искать новые цели… – Влево и стоп! Приехали. Двухэтажное здание, бетонное (что в этих местах – огромная редкость, строят так, что стену пальцем проткнуть можно) мертво щерилось на мир черными провалами выбитых витринных окон. Дверь была закрыта, пожара, судя по всему здесь не было… – Дальше, дальше проедь! Ты сюда вставай! Ты за ним, впритык! Образуем периметр! Ганнери-сержант Штайнберг, мельком взглянув на свой разоренный магазин, принялся организовывать временную оборону этого места, расположенного на самой границе между деловым многоэтажным центром города и одноэтажным коттеджным субурбаном ( И задачу эту Штайнберг решил с блеском. Пять машин. Две машины встали вплотную друг к другу параллельно магазину. Грузовики под погрузку – откинул борт и таскай. Еще две машины – наш Хаммер и РейнджРовер сдали задом и встали носом к дороге, слева и справа от грузовиков, окончательно закрывая периметр. Получился этакий прямоугольник, одной стороной которого была стена магазина, а три других образовывались нашими машинами. Просто и удобно и для погрузки и для обороны. Армейский Хаммер, за рулем которого ехал Мануэль, в этом построении ненужный просто встал рядом… Осторожно подобравшись к выбитым витринам, глянули в помещение магазина. На вид никого – хотя черт знает… Освещение не работает, света в помещение проникает немного, а мест где затаиться хватает. Хотя бы у самых окон, в непросматриваемой с улицы зоне… – Что думаешь – Штайнберг вопросительно глянул на меня – Входим по-боевому, вот что! – огрызнулся я, после последнего нападения одержимого и стрельбы в салоне машины, я так до конца в себя еще не пришел – гранату бросать смысла нет. Давай вдвоем, остальных с оружием – на периметр. Достав из кобуры пистолет, я заменил частично опустошенный магазин на полный. Тринадцать патронов в магазине, четырнадцатый в стволе, сорок пятый калибр. Для штурма помещения – нормально, с винтовкой там не развернешься. Штайнберг вооружился стандартной армейской М9, встали по обе стороны двери, сержант осторожно подергал ручку. Заперто. Достав из кармана ключ, Штайнберг вставил его в замочную скважину, с металлическим лязгом провернул. Взглянул на меня. – Готов. Отжав ручку вниз до упора, сержант рванул дверь на себя, открывая мне дорогу. Поднимая пистолет, я сделал шаг вперед, даже не увидел а скорее почувствовал темную тень, метнувшуюся по мне слева. На сей раз, я был готов – вскинув пистолет, я начал раз за разом нажимать на спусковой крючок, отступая назад… На полу что-то сипело и хрипло булькало, остро пахло порохом и кровью, перед глазами мерцали вспышки от стрельбы в темном помещении. Штейнберг от двери держал бесформенную массу на полу под прицелом своего пистолета, я развернулся в другую сторону. В магазине пистолета еще оставалось шесть патронов, и я был готов встретить новую опасность. Но ее не было. Только мокрое булькание почти под ногами. Луч фонаря сержанта метнулся по полу, замер на фигуре человека, распластанной на полу. Нет, не человека – одержимого. Мужчина, мексиканец, лет сорока, для латиноса – необычно высокий и крепко сложенный. Одет в черную рубашку, сейчас изорванную пулями, старые джинсы. Все мои пули попали в корпус, разворотив все внутренности, однако мексиканец все еще был жив. Грохнул двойной из Береты М9, голова одержимого словно взорвалась, выбросив фонтачик крови и костей. Мокрое булькание прекратилось… – Б… Ты мне две винтовки подаришь, за все это дерьмо… А ведь хреново… Получается, что этот одержимый как то залез сюда, и когда мы начали открывать дверь – выждал момент и напал. Похоже, одержимые становятся все умнее и умнее вырабатывают приемы охоты. Не к добру… – Посвети! Я направил яркий луч фонаря на пол, сержант зацепился рукой за одну из секций витрин, на которых когда-то лежал товар и с усилием потащил в сторону. Витрина со скрипом поддалась, открывая большой черный люк в полу… – Здесь подвал, укрепленный. Там много чего… – Понятно… Лязгнул металлом один замок, затем второй. Поднатужившись, сержант откинул тяжелый, стальной люк, нырнул внутрь. Из подвала пахнуло до боли знакомым запахом – стали и оружейной смазки. Вспыхнул свет…. – Заходи! На ступеньках осторожнее… Пригибая голову, я спустился по узким деревянным ступенькам в подвал, огляделся. Присвистнул от удивления. Подвал, где ганнери-сержант Штейнберг хранил свои запасы, был относительно небольших размеров, примерно пять на десять метров. И стены и пол выполнены из обычного, ничем не прикрытого бетона – просто и прочно. На потолке ярко горит одинокая лампочка, вкрученная в простой электропатрон, без абажура и прочего, провод уходит куда-то в угол. – А отчего здесь электричество подведено? – А я здесь два больших блока бесперебойного питания поставил, знаешь, такие от компьютеров. Подзаряжаются от сети. Лампочка энергоэкономичная, на пару часов точно хватит. Давай, выбирай… Одна стена была уставлена под потолок темно-зелеными ящиками, в которых военные хранят обычно оружие и боеприпасы, у второй стены была поставлена грубая, сколоченная из необструганных досок витрина, на которой матово чернели самые разнообразные стволы. Штук тридцать, не меньше… – Ты где столько всего раздобыл? – Места надо знать! – ухмыльнулся сержант – где списывают. У нас в армии много чего интересного списывают, только успевай поворачиваться. Вот это вот – сержант хлопнул рукой по одному из зеленых ящиков – карабины М4. Ресурс у них только на тридцать процентов вышел, если не меньше. Но нашлись идиоты, которые их списали – а я их купил. На вес… Выбирай, давай… Что выбрать? В раздумии я прошелся перед деревянной витриной с винтовками. В принципе, все необходимое у меня есть, патронов возьмем, само собой. Разве что… – Вот эту, пожалуй, возьму… – я вытащил из пирамиды необычного вида штурмовую винтовку с длинным стволом. – Губа не дура… – ухмыльнулся сержант – бери, раз так. К ней и сменный ствол есть, короткий. – А патроны? – Наберем… Есть такая фирма, относительно небольшая – Robinson Arms. Начинала она как импортер русских винтовок Вепрь, поднабила руку, поднакопила капитал. Потом эти Вепри начала тюнинговать, да так, что тюнинговый Вепрь от Robarm заслуженно считается «РоллсРойсом среди калашниковых». Нешуточное дело – ствольная коробка из оружейной стали толщиной 1,5 миллиметра! И сравните с алюминиевыми поделками, которые выпускает наша промышленность. Легкий сплав, мать его так… А потом, фирма решилась участвовать в конкурсе, объявленном правительством США на винтовку для войск спецназначения – так называемый SCAR. Победила в этом конкурсе FN – но и Robarm участвовала не зря. Под этот конкурс они самостоятельно разработали свою первую штурмовую винтовку – модель XCR. И получилась эта винтовка очень и очень неплохой. Короче, именно такую винтовку я и увидел в пирамиде – причем нестандартного калибра 6,8 Remington с длинным «снайперским» стволом и оптическим прицелом ACOG ЗХ на ствольной коробке. Сам по себе патрон великолепный – поражающее действие пули чуть ниже, чем у 7,62 NATO, а отдача чуть выше, чем у 5,56 NATO. Единственное что плохо – винтовки под этот патрон производятся только для гражданского рынка, в относительно небольших количествах, соответственно патроны под нее – не везде найдешь. Зато если патроны есть… – И вот эту. Тоже «почти снайперская» винтовка, сделана похоже опять на базе русского Вепря. Длинный ствол как у ручного пулемета, сошки, приклад и пламегаситель как у русской СВД. Патрон – русский 7,62*39. Оптический прицел, тоже русский, ставящийся на боковом кронштейне. Дубовый – но неубиваемый, надежный… – Неслабо выбираешь… – криво усмехнулся сержант – хрен с тобой, забирай. Давай, поднимай все это наверх и начинаем выгружать остальное по машинам. – Слушай… – как бы в раздумии сказал я – тебе Барретт нужен? Любую машину остановит на-раз. – Что хочешь? – в глазах Штайнберга мелькнул алчный огонек, действительно такая винтовка – половину проблем решит. В условиях плоской как стол Аризоны – просто идеальное оружие. Да и мне не проблема – у меня их еще пять. – Патронами поделишься? Пару-тройку пистолетов дай, и прицелы не помешали бы… – По рукам… Пистолеты я решил брать крупнокалиберные. Как показала практика, убить одержимого намного сложнее, чем обычного человека, болевой шок на них почти не действует. Поэтому, чем крупнее и тяжелее пуля, чем больше разрушений она производит в теле – тем лучше. Тем больше шансов, что после встречи с одержимым ты останешься в живых. У сержанта в загашнике были Springfield и Kimber разных моделей, сейчас самые распространенные пистолеты модели 1911 в США. Оригинальные Кольты покупают лишь идиоты и коллекционеры, качество там никудышное. Подумав, я решил взять два Springfield TRP2, на каждом из них на рамке под стволом был прикреплен лазерно-лучевой модуль ( К ним – две кожаные кобуры для ношения на поясе, по четыре подсумка для запасных магазинов. В принципе, наше основное оружие – это штурмовая винтовка, пистолет в этом случае располагается на разгрузке, а не на поясе. Но ситуации могут быть разные. К примеру – дома же ты штурмовую винтовку носить не будешь, правильно? А без оружия даже дома находиться по нынешним временам – ищите дураков… Вот тут и пригодится хороший, надежный пистолет марки 1911. В Дельте мы пользовались Глоками, но пластиковая рамка есть пластиковая рамка, особенно при крупном калибре и особенно если потом самому придется переснаряжать патроны. А ведь придется, запасы не вечны. Патроны… По пятьсот девятимиллиметровых и кольтовских, сорок пятого калибра. Тысяча патронов 6,8 Remington, больше не было, а Штайнбергу они были просто не нужны – других винтовок этого калибра у него не было. Тысяча калашниковских, 7,62*39. Wolf из Тулы – обычные русские патроны, дешевые, но свою цену оправдывающие. Тысяча 7,62 NATO для пулемета. И, наконец, самое главное – четыре тысячи (торговались до упора) патронов М885 армейского образца, арсенал в СолтЛейкСити. В плотных пакетах по пятьсот штук в каждом россыпью. Если не вести затяжные боевые действия – хватит надолго. Прицелы. Хотел пару прицелов ACOG или Leupold SQB – но тут Штайнберг встал стеной. В принципе его можно понять – эти прицелы немалое богатство. Нет питания от батарейки – вот что самое главное. Взамен отдал Барретт 82, уже пристрелянный и пятьдесят патронов к нему. Новый, в коробке решил не отдавать – потому что тогда бы стало сразу понятно, сколько у меня этих стволов. Последствия – от перестрелки до желания переиграть сделку и получить что-нибудь еще. Пусть думают, что последнее от себя отрываю… Перетаскав оружие наверх, закинул его по машинам. Robarm оставил себе, «снайперский» Калашников кинул в РейнджРовер, у Питера основной автомат под этот же патрон, его снайперский вариант будет в самый раз. Хотя снайпер из Питера … скверный, честно говоря. Поливать очередями из автомата метров с пятидесяти – ста и стрелять на четыреста – пятьсот метров – абсолютно разные вещи, требующие разного уровня профессионализма. Приедем в Техас – будем учиться. Патроны раскидал по машинам, пистолеты: один оставил в своей машине на всякий случай, один вручил Энджи. В самый раз для нее, рукоятка Глока 21 для ее руки толстовата, а плоская кольтовская – в самый раз… Обстановка наверху была приемлемой… пока. Одиночные одержимые шли от центра города, пока их отстреливали сосредоточенным огнем нескольких винтовок. Но предчувствие у меня было скверное… – Курт… – Да? – Я встану, пожалуй, на машину. На прикрытие. Вы начинайте таскать, стройте живую цепочку и таскайте. Что-то предчувствия у меня совсем дурные… – В одиночку, что ли? – Энджи со мной встанет, от нее толка в таскании тяжестей мало. Вдвоем справимся. Если не будем справляться – крикнем. – Rodger. Энджи взяла из машины длинноствольный Калашников, сняла прицел, приложилась. Верно – смысла в прицеле на таких дистанциях нет, да и русский прицел – беда настоящая. Перекрестья нет, а вместо него – какие то угольники, шкала еще. В общем – нужна привычка и солидная. Прихватив с собой несколько пустых магазинов и несколько пачек патронов, Энджи залезла в Форд, в тот же самый в кузове которого стоял и я. Грузили, прежде всего в Исудзу, а с Форда мы планировали пока прикрывать… – Что дальше… – обманчиво безразличным тоном спросила она, набивая магазины. Раздербаненная пачка лежит на кабине, рядом магазин, тонкие пальцы с остатками макияжа ловко подхватывают патрон, засовывают в горловину магазина, зажимают, хватают следующий. Щелк-щелк-щелк… – В смысле? – Слушай… – Энджи по-прежнему не смотрела на меня – кажется, у меня сейчас … нет дома… нет работы и нет вообще ничего. Ты… можно остаться с тобой? В Техасе. Подумать что ли для вида… – Если по мозгам не будешь ездить – оставайся. Характер у меня хреновый, сразу предупреждаю. – У меня не лучше – мрачно ответила Энджи – и сразу говорю: мы остаемся только друзьями. Понял? Еще бы не понять. Феминизм крепчает. Эх, мисс Кортес, ничего то вы еще не поняли, из того дерьма, что вокруг происходит…. – Как не понять… – усмехнулся я, выцеливая одержимого, до которого было еще метров сто пятьдесят – смотри сама, в общем. Тебе жить… – Договорились… – слова Энджи потонули в грохоте выстрела, одержимый, направлявшийся в нашу сторону, рухнул на асфальт как подкошенный, половины головы у него не было. Если нужно стрелять одиночными и тщательно прицеливаясь – то лучше Мк14 для этой цели нету… Лязгнул затвор Калашникова, досылая патрон в патронник. Положив винтовку на крышу кабины Энджи начала набивать другие магазины… |
|
|