"Кирилл Казанцев. Всего один день" - читать интересную книгу автора

находилась колония особого режима. Понимающему человеку оно многое скажет.
- Полосатый, стало быть, - в голосе "баклана" промелькнули уважительные
интонации.
Яшка ничего на это говорить не стал - просто сплюнул в сторону и
неторопливо направился к остановке.
- Слышь, брателла! - послышалось сзади. Яшка оглянулся. "Баклан"
угодливо улыбнулся щербатым ртом и предложил:
- Может, эта, водочки тяпнешь?
Предложение в какой-то степени понятное. Хочет "баклан", тусующийся на
"бану", оказать уважение "откинувшемуся", если можно так выразиться,
коллеге.
Но этого отморозка по-прежнему влекла к себе только лишь сумка
Воробья - он этого почти и не скрывал.
Следовало, конечно, дать ему разок-другой по роже.
И плевать, что он здоровый - в настоящей драке побеждает не грубая
сила, а характер и готовность идти до конца. А Яшка за многие годы отсидок
приобрел и то, и другое.
Но только сегодня было особое утро. Первое утро его свободы. Первое
вольное утро после шести лет колючки и "решек", проверок и конвойных собак,
натасканных яростно бросаться на всех, кто не носит пятнистой формы.
Поэтому Яшка еще раз длинно сплюнул и глянул на "баклана" по-особому.
Так, как в свое время смотрел на распоясавшихся "отморозков" из "новых" в
тюремной "хате".
"Баклану" этого хватило - он все понял. Судорожно сглотнул слюну, отвел
глаза и побрел куда-то в сторону искать себе другую, более доступную жертву.
Наверное, найдет. При его-то наглости.
Ожидая автобуса, Яшка размышлял о том, что же случилось на воле за те
годы, что его не было.
Мир, такой знакомый и понятный раньше, изменился. Причем изменился не в
лучшую сторону - даже всякая шушера, типа этого вот шакала, стала забывать
свое место и уважение к более авторитетным "товарищам по цеху".

* * *

Никита Малеев в этот день проснулся рано. Некоторое время полежал,
нежась на прохладных простынях. Но потом соскочил с широкой кровати,
старательно проделал привычный утренний комплекс упражнений... Даже более
того - немного наказал самого себя за маленькую утреннюю слабость. Отжался
от пола на пятьдесят раз больше, чем обычно.
Потом - душ, плотный "американский" завтрак. Никита, который в
Красногорске был больше известен под прозвищем или "погонялом" Рокки, вошел
в тот период, когда человек его профессии начинает стремиться к
респектабельности, к какой-то размеренности в жизни, к европейскому, а еще
лучше - заокеанскому стандарту бытия.
Никита был бандитом. Или, как он сам говорил о себе на "стрелках",
"просто пацаном". Хотя этот "пацан" недавно перешагнул тридцатилетний рубеж,
как-то иначе называть себя он просто не мог. "Зону" не "топтал", "сроков" не
"тянул". Даже в тюрьме - и то ни разу не был. Бог миловал.
Вообще, Никите повезло в жизни. Сюда, в Красногорск, он приехал после
службы в армии. Что у него тогда было? Да ничего! Поношенные джинсы,