"Сергей Казменко. Запас прочности" - читать интересную книгу автора

заработала, к счастью, лишь на камбузе, где никого не было, а то мало кто
из экипажа уцелел бы. Спасательный катер тут же наружу выбросило, но в
нем, к счастью, горючего не было, так что никуда он не улетел, мы его
потом назад затащили. В общем, тарарам поднялся невообразимый. Никто
ничего понять не может. Кто к скафандрам кинулся, кто на свой пост
пробраться попытался, а я, как дурак последний, тыркался в герметичную
трюмную задвижку и ничего не мог поделать. Только минут через двадцать
сумел в полной темноте пробраться к переговорному устройству и связаться с
рубкой.
К тому времени я уже догадался, что случилось, и приказал третьему
помощнику немедленно отключить тревогу. А этот умник мне отвечает: не
могу, дескать. Сюда, говорит, твари какие-то забрались, я в сейфе сижу,
выйти боюсь. Какие еще, спрашиваю, твари, а у самого мурашки по коже идут,
потому что сообразил я, в чем дело. Энергия-то и к контейнерам подаваться
перестала, а без нее кое-кто оживать начал и по кораблю расползаться. И
стал я вдруг слышать какие-то шевеления и шорохи за спиной среди
контейнеров, вспоминая лихорадочно, кто же в этом трюме может еще ожить, и
чем это мне грозит.
Ну а третий помощник тем временем отвечает: не знаю, мол, что это за
твари, только одна из них вцепилась мне в ногу и клок штанов оторвала.
Маленькие, говорит, такие, не больше кошки размером. Тут я сразу
сообразил, о ком речь. Шесть ног у них, спрашиваю. Кажется, да, отвечает
он, а сам, чувствую, весь дрожит. Тогда, говорю, нечего придуриваться,
вылезай немедленно и отменяй тревогу. Это, говорю, многошкурники
стыдливые, и нрав у них, согласно инструкции по уходу, совершенно
безобидный. Говорю это, а сам тоже дрожать начинаю, потому что из темноты
за спиной какой-то треск подозрительный раздается. Может, по инструкции
эти многошкурники и безобидны, возражает помощник, но ту черную зверюшку,
что в рубке все перемазала, они уже сожрали, даже костей не осталось. Он
это в щелку, говорит, прекрасно видел. Они, говорит, наверное, инструкцию
не читали. В этот момент у меня за спиной такие жуткие вопли раздались,
что третий помощник, приняв их, видимо, за мою команду, пулей из сейфа
вылетел и отменил тревогу.
Не знаю, как он умудрился в живых остаться: многошкурники, как я
потом выяснил, безобидны только в сытом состоянии, а питаются
исключительно сырым мясом. Я тоже не пострадал: те жуткие звуки, которые
вывели меня из равновесия, издавал клоп-благозвучник, требовал сахарного
сиропа. Но откуда мне было знать это тогда?
Некоторые теперь над моим рассказом смеются. Их бы в тот момент на
мое место, сразу бы веселье отбило. За полчаса тревоги корабль в зверинец
превратился. Отовсюду лезла всякая размороженная пакость, вопли по
коридорам разносились, душу леденящие, все смешалось, и если чего и не
хватало для полного счастья, так это живоглота проснувшегося.
Но ему мы проснуться не дали.
Именно тут сказался многократный запас прочности, о котором я в
начале говорил. Половина экипажа оказалась отрезанной и буквально
замурованной в районе кают-компании из-за того, что вырвавшиеся на свободу
личинки шелкопряда безумного стремительно сожрали все синтетические
коврики в коридорах и каютах и затем, перед окукливанием, наглухо заплели
проходы в носовую часть корабля. Но нам хватило оставшихся, потому что в