"Сергей Казменко. Нашествие" - читать интересную книгу автора

презрением, но он неожиданно сказал:
- Похоже, что да. Во всяком случае, его прибытие не Землю не
зарегистрировано. Он вообще нигде не зарегистрирован - по крайней мере, в
доступных нам файлах. И тем не менее, мы получили этот документ. Короче,
займись этим делом. Жду тебя в отделе, - и он отключился.
Так я впервые узнал о Панкерте. И впервые столкнулся с проблемой
Кабенга. В тот вечер я не знал еще, что Кабенг изменит всю мою жизнь. И
жизнь всего человечества.
Но я чувствовал, что, это, возможно, самое серьезное задание в моей
жизни.
Через месяц я знал это наверняка. Я вылетел на Кабенг с приказом:
побывать на планете и вернуться. Любой ценой. Потому что ставка в игре, в
которую мы оказались втянутыми помимо нашей воли, была слишком велика.


Лучше бы я отдохнул.
Лучше бы я хорошенько отоспался за восемнадцать суток полета на
"Лонготоре". Или привел бы в порядок свою переписку. Или прочитал бы,
наконец, "Энаду" Гроссона. Или, в конце концов, просто провалял бы дурака.
По крайней мере, я не чувствовал бы себя тогда полным идиотом, не умеющим
как следует работать с информацией. Да и голова тогда работала бы гораздо
лучше.
Но нет, весь полет, все восемнадцать суток я занимался исключительно
информационным поиском. Я спал урывками, от случая к случаю, я ел, не
отключая аппаратуру, я даже забывал сделать зарядку и все без толку.
Смешно - я надеялся нащупать что-то, укрывшееся от пяти лучших инфоров
Академии, изучавших проблему Кабенга в течении месяца перед моим отлетом.
На пятнадцатые сутки полета я изучил их итоговый отчет. Мне стало бы
смешно, если бы положение не было столь серьезным. Они тоже не нашли
ответа, но то, что я с трудом проделал за две недели, заняло у них не
больше двух дней.
Но мне этого было мало. Я все еще на что-то надеялся, и не прекратил
поиска даже после того, как покинул борт "Лонготора". Капитан оказался
мастером своего дела, он сбросил мою капсулу неподалеку от маяка системы,
всего в сутках полета от Кабенга. И даже эти последние сутки я умудрился
без остатка потратить на информационный поиск надеялся, что новая
информация, поступившая с планеты, облегчит дело. Надежда, конечно,
оказалась напрасной, ничего принципиально нового мне обнаружить не
удалось. Никаких следов вмешательства извне. Ничего общего с тем, что
происходило когда-то на Джильберте или Скорпионе. Ничего общего кроме
одного, кроме того, что там тоже до самого последнего момента все
отклонения от нормы казались незначительными и не принципиальным и, кроме
того, что там точно так же, как сейчас на Кабенге, люди оказались в
ситуации без выбора, когда все их дальнейшие действия полностью
предопределялись ситуацией. И в итоге катастрофы, предсказать которые мы
оказались не способны. И то, что в десятках других случаев та же
предопределенность наших действий к катастрофе не приводила, почему-то не
успокаивало.
Наверное потому, что я не мог простить себе Джильберту.
Я покинул ее за шесть суток до катастрофы, и мой рапорт о результатах