"Александр Казанцев. Тайна загадочных знаний (повесть-гипотеза) " - читать интересную книгу автора

Сирано де Бержерак и Тристан Лоремитт, не имея возможности
переговариваться на всем скаку, каждый в отдельности мог подумать, что
опасность миновала.
Во всяком случае, с наступлением ночи, добравшись до одинокою
постоялого двора с заманчивым названием "Не откажись от угощения", они
решили дать коням отдых.
Сирано не знал планов Тристана и был удивлен, что они скачут на восток,
вместо того, чтобы добраться до пролива Ла-Манш и переправиться в Англию,
где Лоремитт окажется в безопасности. Сам же Сирано не знал за собой вины и
готов был вернуться в Париж.
Но пока они оставались во Франции и его старшему другу (а может быть,
действительно "звездному брату"!) грозила опасность, мысль покинуть его не
могла даже прийти Сирано в голову.
Хмурый пожилой трактирщик с торчащими седыми космами молча взял
взмыленных лошадей, подозрительно оглядев всадников, прибывших без слуг и
багажа.
В проеме освещенной изнутри двери Сирано почудилось видение,
заставившее быстрее забиться его сердце. Фигурка женщины показалась нашему
поэту чарующе прелестной. Гибкий, охваченный корсажем стан, лебединая шея,
силуэт очаровательной головки с кокетливо взбитыми волосами разожгли его
фантазию.
Когда же он вошел в трактир и увидел пленительную женскую улыбку, о
которой тщетно мечтал с рацией своей юности, его даже зазнобило. Все
необыкновенное, до того приключившееся с ним, сразу потускнело в его
сознании.
Несомненно, причина была в том, что теперь его уже не уродовал
безобразный нос, всегда отвращавший представительниц прекрасного пола. А он
так жаждал любви, наш Сирано, готовый увлечься кем угодно, кому он не
покажется столь безобразным, как прежде.
Однако появление Тристана помогло Сирано сразу прийти в себя. Он
вспомнил о своем долге, о данной клятве и устыдился готовою овладеть им
чувства.
"Добрая фея постоялого двора" принесла им волшебных жареных цыплят,
кувшин сказочного вина и попросила разрешения присесть к их столу, колдовски
подперев подбородок ладонью. И столько было природной грации в ее позе, что
Сирано пожалел, что он не скульптор, и дал себе слово, что дар ваятеля
заменит страстностью поэта.
Все заметивший Тристан тихо шепнул:
- Если, бы не усталые наши кони, мы уже мчались бы дальше к цели,
ждущей нас обоих, ни о чем другом не думая.
Сирано вспыхнул и с горячностью заговорил.
- Конечно, я знаю, тебе пришлось отказаться от всего личного, от родных
и близких, от собственных чувств...
- Ты прав, - кратко заметил Тристан Сирано принял это как упрек.
- Не думаешь ли ты, что у нас на Земле на обет безбрачия способны лишь
попы и кардиналы?
- Во всяком случае, это потребует железной воли и несгибаемой
преданности Делу. Уэлл? - И Тристан поднял на Сирано глаза.
- У тебя нет оснований сомневаться во мне, Демоний Сократа!
- Не только Сократа, но и твой, Сирано, - примирительным тоном сказал