"Александр Казанцев. Роковая мина (сб. "Дар Каиссы")" - читать интересную книгу автора

Центральном парке культуры имени Горького, в одном из его павильонов. Жара
к вечеру спадала, и, пока противник думал, было приятно выскочить на
аллею, подышать влажным от политых цветов воздухом, послушать шелест
толпы, заглядеться на кого-нибудь из гуляющих или на пароходики, снующие
по Москве-реке, или на парашютную вышку со спиральным подъемом, откуда,
порой с визгом, спрыгивали в ту пору будущие бесстрашные рекордсмены.
Нашей команде во что бы то ни стало нужно было выиграть очередной матч.
Не могу назвать нашего противника. Помню все детали схватки, а противника
забыл.
Постепенно дело шло к концу. Загорянский легко выиграл у ошеломленного
его мощью партнера, Семен Абрамович с присущей ему математической
точностью повторением ходов сделал при всех фигурах почтенную тяжеловесную
ничью с первокатегорником. Я продолжал борьбу, а мой сосед "турок" уже
"обдул" своего "птенца с испуганным личиком на тоненькой шейке". Хуже
обстояло на доске Михаила Николаевича Платова. Он проиграл, "ак это часто с
ним случалось. И еще проиграла ясноглазая Оля с эллинской прической. О
другой Оле и говорить не приходилось.
Она, конечно, уже выиграла у старичка шашиста, который не мог
примириться с тем, что проиграл такой щупленькой девочке.
И три шатки запертыми оказались! Стыд да и только!
Сдвинутые столы стояли рядами. Сражающихся было очень много, и стулья
еле втиснулись. Позади меня, спиной ко мне, в команде консерватории сидел
прославленный скрипач, любивший шахматы не меньше Филидора и Прокофьева.
В моей партии надвигался цейтнот, и я сидел, напряжение вглядываясь в
позицию. На меня навалились мои соратники, увлеченные событиями, которые
развертывались на доске. Счет матча пока был 3 1/2 Ha 2 1/2 в нашу пользу.
Мне уж никак нельзя было проигрывать. Достаточно было и ничьей. Но азарт
увлек меня, - может быть, что краем глаза я видел за своим плечом
эллинский узел на темной головке. Я хотел выиграть. И не как-нибудь, а
красиво, достойно своих зрителей (или зрительницы!).
Я задумал замысловатую комбннаци"".
Азартная игра на моей доске привлек к ней многих посторонних зрителей.
Стало душно, пиджаки играющих висели на спинках стульев.
Я жертвовал фигуры одну за другой. Играя черными, выгнал белого короля
на h3, но рассчитал неточно и заматовать его не смог. Пришлось хотя бы
отыграть назад материал. Это уда. - юсь н даже с некоторой прибылью.
Когда я устроил на шахматной доске ураган, то почувствовал вокруг
суматоху. Я нескромно подумал, что только подлинно чигоринской игрой можно
привлечь такое внимание, но скоро понял, что я тут ни при чем.
Пока толпа зрителей сгрудилась у моей доски, кто-то умудрился отвинтить
с лацкана пиджака орден "Знак Почета", которым вскоре после его учреждения
был награжден знаменитый скрипач.
В ту пору, как и впоследствии во время войны, их носили не только в
торжественных случаях. Колодок, заменяющих ордена, тогда еще не знали.
Нет слов, чтобы передать огорчение скрипача.
Я почувствовал себя неловко, будто был в чем-то виноват.
Все сочувствовали скрипачу. Он поспешно ушел заявить о пропаже.
А у меня на доске положение прояснилось. После пронесшейся бури можно
было считать синяки и шишки. У меня оказался лишний конь, но у противника
за него - целые четыре пешки.