"Александр Казанцев. Дар Каиссы (полностью)" - читать интересную книгу автора

Все положенные сроки прошли, а Катя но появлялась. У Вики характер был
решительный, и ее поступки, особенно в плохую погоду, не прогнозировались.
Она разорвала в клочья Катин билет в ресторан "Седьмое небо". Обрывки
билета, который можно было бы кому-нибудь отдать, подхватило и понесло над
лужами, а Вика "наперекор стихии", запахнув свой плащик, направилась в
башню.
Ветер сразу исчез. Но Вика была слишком раздражена. Ну что это за
подъем на огромную высоту в "герметически закрытом"
лифте? Как будто к себе домой на четырнадцатый этаж! Внизу вошла,
вверху вышла - не поверишь, что до земли сотни метров.
Вот в Париже, говорят, на Эйфелевой башне, хоть она и пониже
Останкинской, ощущений будто бы больше. Пересаживаешься из одного
открытого лифта в другой. Через решетчатые фермы все видно, голова
кружится, и пятишься на соседей. А здесь что?
Вышла из лифта и шагнула... в зал ресторана. Ветра никакого.
Скатерти на столиках, официанты с подносами, снедью пахнет.
Одно утешение, что зал этот круглый и вращается. А через окна (только
через окна!) можно смотреть вниз. Вообще-то это здорово, если бы вместе с
Катей! Сидишь за столиком и медленно едешь, как в вагоне. Смотришь па
Москву, как с облаков (вот уж верно - с "седьмого неба"!). И будто на
макет города. Тут Вика вовсе расстроилась. Макет города с коробочками
домов она не видела. Во-первых, из-за туманной мглы и сетки дождя, а
вовторых - место ее было у самого прохода. Хорошо, какой-то юнец с
запущенными волосами (платьице бы на него напялить!)
уступил ей место у окна. Правда, скоро выяснилось, что сделал он это не
ради Вики и ее смородиновых глаз и даже не из воспитанности, а из-за того,
что ему нужно было сесть рядом с седым дядькой, чтобы - тут уж Вика едва
не задохнулась от возмущения - играть в ресторане Останкинской телебашни в
шахматы!
Четвертым за их столиком оказался какой-то турист. Его привел важный
метрдотель с угодливыми движениями. Был турист опрятным, выутюженным, в
модном пестром галстуке и с диковинным значком на пиджаке без лацканов. У
него было надменносерьезное лицо. Он с почтительной улыбкой поздоровался и
сказал, отчетливо произнося слова:
- Покорнейше благодарю. Сочту за честь разделить трапезу.
Он заинтересовался карманными магнитными шахматами в изящной книжечке,
развернутой на скатерти длинноволосым.
Но Вике познаний в шахматах не хватало, чтобы оценить красоту, скрытую
в расставленной на доске позиции. Вика почувствовала себя на положении
глухой на симфоническом концерте, которая только и видит, что движение
смычков, раздвижных труб и взлетающих медных тарелок.
- Ну, друг Костя, порадовал этой встречей. Хорошо ты меня разглядел, а
я тебя ни за что бы не узнал. Ишь, как вымахал!
- Акселерация, Иван Тимофеевич. Папа мой невысокий был, но летал
высоко. А маму вы видели.
- Акселерация, говоришь? И то верно. Только разобраться в этой
штуковине ни в науке, ни у нас в милиции не могут.
"Милиция!" - мысленно фыркнула Вика, прислушавшись к разговору
"одержимых". Сосед-турист посмотрел на нее, стремясь встретиться взглядом.
- А вы теперь на пенсии, Иван Тимофеевич?