"Эммануил Генрихович Казакевич. Синяя тетрадь (повесть)" - читать интересную книгу автораприветствие от имени съезда всем арестованным товарищам.
- Арестованным и скрывающимся в подполье. Оно уже написано. - Свердлов продолжал: - Имеем вам сообщить еще одну новость. Вот она, эта новость, в натуре. - Он достал из кармана небольшого формата газету. - В Питере снова выходит большевистская газета "Рабочий и солдат". Вот первый номер. От имени редакции прошу сотрудничать. - Превосходно! - воскликнул Ленин. - Как вам это удалось? - Наша "военка" - Миша Кедров с Подвойским все устроили. Их работа. Сначала Кедров попробовал было сунуться в "Новую жизнь", но Ладыжников набросился на него: "К вашей организации примазались шпионы, провокаторы, всякий сброд. Мы убеждены, что и Подвойский провокатор". Тогда Кедров с Подвойским высмотрели маленькую типографию на Гороховой, "Народ и труд" называется, и уговорили администратора, пообещав ему, что газета будет тихая, спокойная, почти "Задушевное слово". Тираж первого номера - двадцать тысяч. Он был раскуплен за несколько часов. - Молодцы! - Ленин нагнулся к чурбаку, служившему ему столом, и взял стопку исписанной бумаги. - Вот ответ на "разоблачения" Петроградской судебной палаты. Напечатайте за моей полной подписью. А вот еще статейка - "О конституционных иллюзиях". Завтра постараюсь ее закончить и вам прислать. По-моему, статейка очень важная. Я писал ее, кроме всего прочего, и ради самоуспокоения. Да, не удивляйтесь. Я этой статейкой окончательно подчинил чувство разуму. Я доказал себе - и, надеюсь, всем товарищам по партии - правильность решения о неявке на суд. Вы прекрасно знаете, как трудно далось мне это решение. Казалось верным и весьма революционным явиться на суд и сказать все, что полагается говорить в обстоятельствах обязательно явился. Теперь я уже слишком взрослый, чтобы явиться. В революции люди быстро созревают... Очень рад, что удалось наладить газету. На днях смогу дать еще одну статью - "Уроки революции" или что-то в этом роде. - Он пристально посмотрел на Свердлова и Дзержинского, его глаза потеплели. - Завидую вам, что вы можете вернуться в Питер, окунуться в эту кашу, быть среди товарищей. Мне бы хоть одним глазком посмотреть на наш съезд. - Хитрые морщинки собрались под его глазами. - А, как вы думаете? Ведь я неузнаваем. Вы меня не видели в парике. Вот я достану парик - мне привезли несколько штук на выбор, - и вы сами взглянете... Ей-богу, это безопасно. Дзержинский медленно проговорил в свойственной ему сдержанно-патетической манере: - Владимир Ильич, вы не имеете права подвергать себя риску. Положение остается исключительно сложным. Вы тут слишком успокоились. Идут аресты. За вашу поимку назначена награда. Не только милиция и контрразведка, но и тысячи добровольцев ищут вас. На днях пятьдесят офицеров ударного батальона дали торжественную клятву найти вас или умереть. Позавчера в Кронштадте комендант порта Тыртов, получив шифровку от контрразведки, что вы скрываетесь на линейном корабле "Заря свободы", прибыл на борт корабля и попытался произвести обыск. Правда, обыска команда не позволила ему произвести и только официально заверила его, что вас на корабле нет. Повсюду на станциях ходят сыщики с вашими фотографиями. Фотографии розданы станционным жандармам. Не знаю, читали ли вы в газетах, что по вашему следу пущена знаменитая собака-ищейка Треф... Вы не смейтесь, Владимир |
|
|