"Дмитрий Казаков. Последний аргумент " - читать интересную книгу автора

- Ты мне зубы не заговаривай! - майор ощутил, что злится, что горячая
волна гнева приливает к лицу, грозя сорвать последние остатки
самоконтроля. - Прямо тебя спрашиваю - знаешь, кто это сделал?
Дед улыбнулся, презрительно и грустно.
- Эх ты, Белкин, - сказал он тихо, - ведь ты же сам русский, не иудей
пархатый, не татарин узкоглазый, а таким падлой меня считаешь. Чтобы я своих
пацанов, которые за наш народ вступились, тебе вот так на блюдечке выложил?
Мы, русские, столько веков меж собой грызлись, так хоть теперь должны быть
друг за друга...
- Так это что, я по твоему, не должен ловить говнюков, которые вчера
почти две сотни нарду угрохали? - звенящим от напряжения голосом спросил
Виктор.
- А это уж твое дело, майор, - Лютый вновь огладил бороду. - Хочешь -
лови, хочешь - уходи в отставку, чтобы потом совесть не мучила, что ты
последних смелых людей из своего народа под расстрел подвел... Но я тебе
ничего не скажу.
- Так, - очень четко проговорил Виктор. - Ты ведь понимаешь, что в
соответствии с поправкой к Уголовному кодексу номер двести семь от
пятнадцатого января две тысячи сто семидесятого года в случаях, когда
имеется угроза безопасности государства, органы УВД могут применять
физическое воздействие для получения показаний. Сейчас, как мне кажется,
именно такой случай...
- Знаю-знаю, - Лютый ощерился, показав белые вставные зубы. - Ты меня
будешь пытать. Своего, соплеменника, русского. В угоду осетинам, армянам,
узбекам и прочим чукчам!
- Я служу России! - Виктор чувствовал, что слова старика что-то задели
внутри, и дежурной фразой попытался возвести заслон на пути новых,
непонятных чувств.
- Да, - дед язвительно захохотал. - Президент у нас - грузин, премьер -
таджик, половина жителей - китайцы! И ты называешь это Россией? Уж лучше
сдохнуть, не служа никому, чем жить на жаловании у такой страны!
Голос Лютенцова наполняла настоящая, искренняя горечь. Он усмехнулся,
зло и отважно, словно герой перед казнью, и от этой улыбки Виктора пробрал
озноб.
- Что же, пытать будете. Так пытали... Правда я тогда моложе был,
сильнее. Теперь не выдержу... Так что уж лучше не дамся. Прощай, майор.
Встретимся в аду!
Он сжал челюсти, что-то хрустнуло. Виктор сначала не понял, что
произошло, но когда догадался, то озноб ударил с такой силой, что череп
мгновенно заледенел изнутри. Лютый разгрыз имплантированную в зуб капсулу с
ядом!
Старик оплывал на стуле. На лице его застыла блаженная улыбка.
- Не понимаю, зачем? - воскликнул Виктор, нажимая кнопку вызова
охраны. - Врача, быстро, - приказал он вбежавшему конвойному, а когда тот с
топотом убежал, увидел, что губы старика шевелятся, словно два
совокупляющихся белесых червя. Умирающий пытался что-то сказать.
Майор поспешно подошел, нагнулся.
- Ты и не поймешь, - выдохнул Лютенцов. Дыхание его, слабое, едва
слышное, становилось все реже. Жизнь покидала тело. - Я жил русским и
русским умру... гордо...